Время ангелов

Мюриель выглянула из комнаты и прислушалась. Ничего не было слышно, кроме шума проходящего поезда и знакомых звуков — Пэтти отсылала от дверей Антею Барлоу. Она снова повернулась к Лео.

— Кажется, я подхватил простуду, — сказал Лео. — Ей это, наверное, не понравится.

— К черту твою простуду.

— Я смертельно боюсь. Может, стоило предупредить ее?

— Она бы сказала, что не примет тебя.

— Похоже, она очень необычная девушка. Может, у нее не все в порядке с головой?

— Нет, конечно нет. Она милая и умная, ты увидишь.

— Ты думаешь, я ей понравлюсь?

— Уверена.

— Но что она скажет? О чем мы будем говорить?

— Не знаю, — сказала Мюриель. Она действительно не знала. Она даже не была уверена, что Элизабет не закричит. — Ты не сделаешь ничего глупого, Лео? Я хочу сказать, ты не набросишься на нее или что-то в этом роде? Она вела очень уединенную жизнь.

— Наброшусь на нее?! Я не знаю, хватит ли мне смелости заговорить с ней?

— Хватит, ты все сделаешь хорошо. Просто будь естественным.

— Естественным! Что за надежда!

— Ладно. А сейчас, я думаю, нам пора идти.

— Мюриель, мне этого не выдержать. Я боюсь. Неужели нельзя сделать это как-то по-другому?

— Нельзя.

— И мы должны идти сейчас?

— Сейчас.

— Дай мне минуту, — попросил Лео.

Он посмотрел на себя в зеркало, стоящее на туалетном столике Мюриель, пригладил волосы, поправил воротник сорочки. Мюриель отметила, что он одет более тщательно, но меньше к лицу, чем всегда, или, возможно, его оставила обычная развязная самоуверенность. Он выглядел тонким нервным мальчиком.

— Не думай, что я неблагодарный, — сказал Лео. — Просто я так много думал обо всем этом и говорил себе: это всего лишь знакомство с девушкой, — но это не просто знакомство. И я ужасно волнуюсь и от страха не могу говорить. Знаешь, Аристотель сказал, что человек замолкает даже в середине разговора, если слышит, что кто-то ворует его лошадь…

— Наплевать на Аристотеля. Пойдем.

Мюриель снова выглянула. Прислушалась. В доме царила тишина. Дверь в комнату Карела была закрыта. Она взяла Лео за руку, сжала ее и вывела его в коридор.

Мюриель дрожала. Просто открыть дверь комнаты Элизабет — неужели это будет так трудно и так преисполнено особого значения? Неужели эта дверь действительно ведет в иное будущее? Мюриель попыталась взять себя в руки. Не может произойти ничего, не поддающегося контролю. Позже она сама удивится своей теперешней взвинченности.

Комната находилась на следующей лестничной площадке. Полмарша Мюриель тянула Лео за собой вверх и, как только достигла верхней ступени, услышала шаги внизу. Кто-то поднимался из холла. Тяжелая, неуклюжая поступь извещала о приближении Пэтти. Мюриель на секунду застыла, словно парализованная, видя как бы со стороны то, что откроется взору Пэтти: и она и Лео, рука в руке, около двери Элизабет, явно в чем-то виновные. Она представила, как Пэтти закричит, станет звать Карела.

Мюриель не смогла заставить себя сразу скрыться в комнате Элизабет. Едва ли удастся ворваться туда и тотчас же добиться, чтобы все замолчали.

В два прыжка преодолев часть коридора, она распахнула дверь бельевой и втолкнула Лео в темноту, вошла сама и тихо прикрыла дверь к тому времени, как Пэтти обогнула площадку. Она молила Бога, чтобы та не пришла за бельем.

Тяжелые шаги Пэтти проследовали мимо двери и остановились намного дальше, у буфета с фарфором, которым редко пользовались. Мюриель слышала, как она перебирает посуду, позвякивающую друг о друга. Лео начал что-то шептать, но она прикрыла ему рот рукой.

Мюриель ощущала движения Пэтти и теперь могла расслышать, как в соседней комнате удивительно близко играет радио Элизабет. Ее сердце бешено колотилось, будто нечто огромное дышало в доме. Внезапно она отчетливо представила тонкую освещенную щель в стене. Все сотрясая, под ними с грохотом пронесся подземный поезд.

Под прикрытием шума поезда Лео прошептал:

— Кто это был?

— Пэтти. Она не видела нас. Подождем.

Мюриель почувствовала, как ею овладевает непреодолимое желание заглянуть через щель в комнату Элизабет. Она, как охотник, так долго гонявшийся за дичью, все свое внимание сосредоточила на Элизабет. И кульминацией этого внимания стало теперь страстное стремление увидеть свою кузину, оставаясь самой невидимой. На минуту она почти забыла о Лео, как будто то, что заставило ее задохнуться от волнения, касалось только ее одной. Она почувствовала себя безрассудно-отважной и свободной. Но, конечно, в присутствии Лео это невозможно. Нельзя, чтобы Лео узнал, что Элизабет в соседней комнате. Лео временно подчинился, но он тоже слишком взволнован и способен внезапно выйти из подчинения. В присутствии даже притихшего Лео Элизабет будет слишком потрясена. Близость Элизабет, сама мысль о глазке могла оказаться достаточной, чтобы привести Лео в неистовство.