Мужчины не ее жизни

До звонка она спала на правом плече, которое все ныло после сквоша, но плечо не доставляло ей таких неприятностей, как Скотт Сондерс. Видимо, было что-то в самой позе, что ущемляло ее, и дело было не только в ее воспоминаниях. К тому же Скотт держал ее за груди гораздо грубее, чем ей хотелось бы.

— Пожалуйста, прекрати, — попросила она его, но он чувствовал, как она толкается в него, и тем сильнее напирал.

Когда он закончил, Рут легла на левый бок лицом к пустой кровати; она слышала, как Скотт смывает в унитаз новый презерватив. Поначалу ей показалось, что у нее кровотечение, но это были только избытки смазки. Когда Скотт вернулся в кровать и попытался прикоснуться к ее грудям, она оттолкнула его руку.

— Я тебе говорила, что мне так не нравится, — сказала она ему.

— Но ведь я попал куда надо, разве нет? — спросил он.

— Я тебе сказала, что мне не нравится сзади — точка! — сказала она.

— Да брось ты — ты подмахивала бедрами. Тебе понравилось, — сказал ей Скотт.

Она знала, что должна была подаваться назад, чтобы не стукаться макушкой об изголовье. Может быть, он тоже понимал это. Но Рут только сказала ему:

— Ты сделал мне больно.

— Да брось ты, — сказал Скотт.

Он потянулся к ее грудям, но она снова оттолкнула его руку.

— Когда женщина говорит: «Нет»… Когда она говорит: «Пожалуйста, прекрати», а мужчина не прекращает, что это может значить? — спросила Рут. — Не напоминает ли это изнасилование?

Он отвернулся от нее — лег к ней спиной.

— Брось ты. Ты же говоришь с юристом, — сказал он ей.

— Нет, я говорю с мудаком, — сказала она.

— Так… и кто это тебе звонил? — спросил Скотт. — Кто-то важный для тебя?

— Более важный, чем ты, — ответила ему Рут.

— С учетом всех обстоятельств, — сказал юрист, — я полагаю, он не так уж и важен.

— Пожалуйста, уйди отсюда, — сказала Рут. — Прошу тебя, уйди.

— Хорошо-хорошо, — сказал он ей.

Но когда она вернулась из ванной, он спал. Он лежал на своей половине кровати, выпростав руки на ее половину, — он занимал практически всю кровать.

— Вставай! Убирайся отсюда! — закричала она, но он либо крепко спал, либо хорошо притворялся.

Вспоминая потом, что произошло, Рут пришла к выводу, что следующее решение пришло к ней все же не сразу. Она открыла ящик с презервативами и вытащила оттуда тюбик со смазкой, которую выдавила в левое ухо Скотту. Смазка полилась из тюбика гораздо сильнее, чем ожидала Рут, — она оказалась жиже обычного геля и мгновенно пробудила Скотта Сондерса.

— Тебе пора уходить, — напомнила ему Рут.

Она была совершенно не готова к тому, что он ударит ее. Имея дело с левшами, всегда нужно быть готовым к неожиданностям.

Скотт ударил ее только раз, но удар был основательный. Одну секунду он держался за свое левое ухо левой рукой, потом поднялся с кровати лицом к Рут. Он ударил ее несогнутой левой рукой по правой скуле, и она даже не заметила его движения. Лежа на ковре приблизительно в том месте, где раньше лежал чемодан Ханны, Рут поняла, что Ханна опять оказалась права: хоть Рут и казалось, что она способна почувствовать склонность мужчины к насилию над женщиной уже при первом свидании, ее интуиция в этом отношении была далека от идеала. Ханна говорила Рут, что той просто везет. («Просто тебе пока не попался такой мужик», — предупредила ее Ханна.) Наконец везение кончилось.

Прежде чем попытаться двинуться, Рут дождалась, пока комната перестанет кружиться у нее перед глазами. И опять ей показалось, что у нее кровотечение, но это была та же смазка с левой руки Скотта, которой тот ухватился за свое левое ухо.

Она лежала в положении плода — подтянув колени к подбородку. Кожа на правой щеке у нее, казалось, была натянута слишком плотно, и она чувствовала неестественное тепло у себя на лице. Она моргнула и увидела звезды, но когда снова открыла глаза, звезды через несколько секунд исчезли.

Она снова была заперта в стенном шкафу. Ей не было так страшно с самого ее детства. Она не видела Скотта Сондерса, но обратилась к нему.

— Я тебе принесу твою одежду, — сказала она. — Она все еще в сушилке.

— Я сам знаю, где сушилка, — мрачно сказал он.

Она словно не владела собственным телом — лежа на полу, она видела, как он перешагнул через нее, услышала, как заскрипели ступеньки у него под ногами.

Когда она встала, ее повело, но она сохранила равновесие; ощущение, что ее сейчас вырвет, сохранилось дольше. Она понесла свою тошноту вниз по лестнице, а там прямо через столовую прошла на темную террасу. Прохладный ночной воздух быстро привел ее в себя.