Мужчины не ее жизни

Хотя Рут, не жалуясь, более часа подписывала книги, за это время все же произошел один случай, поразивший Харри, который решил, что Рут далеко не так дружелюбна, как это могло показаться с первого взгляда; напротив, ему даже показалось, что Рут — в числе самых вспыльчивых людей, каких он видел.

Харри всегда влекло к людям, которые умели сдерживать гнев. Будучи полицейским, он знал, что несдерживаемый гнев — это угроза для него лично. Тогда как гнев сдерживаемый вызывал его симпатию, и он считал, что люди, которые вообще не умеют сердиться, по преимуществу люди ненаблюдательные.

Женщина, ставшая причиной инцидента, стояла в очереди за автографом; это была пожилая дама, и поначалу вид у нее был совершенно невинный, не дававший ни малейших оснований заподозрить ее в каких-нибудь скандальных замыслах, впрочем, правильнее было бы сказать, что Харри ничего такого в ней не заметил. Когда подошла ее очередь, она встала перед столом и положила на него издание «Моего последнего плохого любовника». Рядом с ней стоял робковатый на вид (и такой же пожилой) мужчина. Он улыбался, глядя на Рут, улыбалась и женщина. Проблема, похоже, была в том, что Рут не узнала женщину.

— Вы хотите, чтобы я подписала книгу для вас или для кого-то из членов вашей семьи? — спросила Рут у старухи, чья улыбка при этом сползла с лица.

— Для меня, пожалуйста, — сказала старуха.

У нее был безобидный американский акцент. Но в ее «пожалуйста» слышалась фальшивая вкрадчивость. Рут вежливо ждала… нет, пожалуй, чуть нетерпеливо… когда женщина назовет ей свое имя. Они продолжали смотреть друг на друга, но Рут так и не узнавала ее.

— Меня зовут Мьюриел Риардон, — сказала наконец старуха. — Вы, похоже, меня не помните?

— Нет, к сожалению, не помню, — сказала Рут.

— В последний раз я видела вас на вашей свадьбе, — сказала Мьюриел Риардон. — Я прошу прощения за то, что вам тогда наговорила. Наверно, я была не в себе.

Рут не сводила взгляда с миссис Риардон, цвет ее правого глаза изменился с карего на янтарный. Жуткую старую вдову, которая пять лет назад с такой уверенной наглостью напустилась на нее, Рут не узнала по двум причинам: во-первых, она никак не думала, что увидит старую гарпию в Амстердаме, во-вторых, старая ведьма теперь выглядела значительно лучше. Она не только не умерла, как то предсказывала Ханна, а, напротив, очень даже ожила.

— Это одно из совпадений, которые нельзя объяснить просто совпадением, — говорила миссис Риардон; тон у нее был как у неофита.

Она и была неофитом. За пять лет, прошедших после ее нападения на Рут, Мьюриел успела познакомиться с мистером Риардоном и выйти за него замуж — теперь он с сияющей улыбкой стоял рядом с ней; и Мьюриел и ее новый муж стали истыми христианами.

Миссис Риардон продолжала:

— Когда мы с мужем приехали в Европу, меня не отпускала мысль, что я должна попросить у вас прощения, и надо же — я нахожу вас именно здесь! Это настоящее чудо.

Мистер Риардон, преодолевая робость, сказал:

— Я вдовствовал, когда познакомился с Мьюриел. Мы приехали в Европу посмотреть здесь самые знаменитые церкви и соборы.

Рут продолжала смотреть на миссис Риардон, и Харри Хукстре показалось, что взгляд ее с каждой секундой становится все более недоброжелательным. Насколько то было известно Харри, христианам всегда что-то было нужно. Миссис Риардон нужно было продиктовать условия, на которых Рут должна ее простить.

Рут сощурила глаза до такой степени, что разглядеть шестиугольный дефект в ее правом глазу было невозможно.

— Вы снова замужем, — ровным голосом сказала она.

Именно таким голосом она читала отрывки из своих романов — до странности лишенным всяких эмоций.

— Пожалуйста, простите меня, — сказала Мьюриел Риардон.

— А как же насчет вдовства на всю жизнь? — спросила Рут.

— Пожалуйста… — сказала миссис Риардон.

Мистер Риардон, порывшись в карманах своей спортивной куртки, извлек оттуда целую пачку листков с записями. Казалось, он ищет нужный ему листочек и никак не может найти. Однако он неустрашимо начал читать наизусть: «Ибо возмездие за грех — смерть, а дар Божий — жизнь вечная…»^[49]

— Нет, не эту! — воскликнула миссис Риардон. — Прочти ей ту, что о прощении!

— Я вас не прощаю, — сказала ей Рут. — То, что вы мне сказали, было мерзко, ужасно и несправедливо.

---

49 Послание к римлянам 6:23.