Лунный парк

– Я не разглагольствую, мне просто кажется, что она не может отличить реальность от фантазии. Успокойся – здесь вопрос только в этом.

– Давай поговорим об этом завтра вечером, хорошо?

– Но почему мы не можем поговорить наедине, Джейн? Какие бы проблемы у нас ни возникли…

– Я не хочу, чтобы ты здесь сегодня оставался.

– Джейн, твоя дочка уверена, что игрушка – живая… («Я и сам так думаю».)

– Я хочу, чтобы ты ушел, Брет.

– Джейн, прошу тебя.

– Что бы ты ни говорил, что бы ни делал, все так мелко и предсказуемо…

– А как же «все сначала»? – Я коснулся ее ноги, она сбросила мою руку.

– Ты все профукал вчера вечером где-то между вторым литром сангрии и косяком, после которого гонял по дому с пистолетом. – Безысходная грусть проскользнула по ее лицу, прежде чем она выключила свет. – Ты просвистел все со своим дружком дилером.

Я еще чуть-чуть посидел на кровати, а потом встал и взглянул на ее силуэт в темноте. Она отвернулась и тихо плакала. Я на цыпочках вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Лампочки снова замерцали, когда я проходил по коридору мимо комнаты Сары и всегда закрытой комнаты Робби, после чего я спустился к себе в кабинет и снова позвонил Эйми Лайт на мобильный; и снова услышал только автоответчик. На дисплее компьютера был мейл от Бинки – она спрашивала, не смогу ли я встретиться с людьми Харрисона Форда на этой неделе, – и я смотрел на него и хотел уже написать ответ, когда пришло новое письмо из Банка Америки в Шерман-Оукс. Оно пришло раньше обычного, и я щелкнул по нему, чтобы проверить, не изменилось ли «содержание», но страница была по-прежнему пустой. Я принялся названивать в банк, но тут сообразил, что никто мне не ответит, поскольку рабочий день уже кончился. Я вздохнул и встал из-за компьютера, не выключая его, и направился было к ставшей родной кровати, как вдруг услышал звуки, исходящие из медиа-комнаты. К этому моменту я слишком устал, чтобы чего-либо бояться, поэтому безучастно поплелся на шум.

На громадном экране плазменного телевизора снова шел фильм «1941»: Джон Белуши пролетал над Голливудским бульваром, в зубах – сигара, в глазах – безумный блеск. Я выключил звук, размышляя, что это, наверно, DVD, который мы недавно купили, и запустил его случайно установленный таймер.

Робби смотрел его вчера вечером, когда мы с Джейн собирались к Алленам, и он, наверное, просто не вынул диск. Я открыл DVD-проигрыватель, но диска там не оказалось. Я взял пульт дистанционного управления, нажал на «инфо» и выяснил, что фильм показывают по 64-му каналу местного телевидения. Я заглянул в программку кабельного вещания, но фильма на этом канале там не значилось, как и ни на каком другом. Поскольку Робби смотрел его вчера вечером, я проверил предыдущую колонку, но и там этого фильма не оказалось. То есть вчера его тоже не показывали. Тут я вспомнил, как на Хэллоуин проходил мимо комнаты Робби и заметил, что Эштон Аллен спит под этот же фильм. Я проверил программку на тридцатое и опять убедился, что «1941» не показывали ни по одному из каналов. Я сел у телевизора, отчаянно пытаясь выяснить, почему нам постоянно крутят этот фильм, и вдруг услышал, как кто-то скребется.

Источник шума находился за остекленным эркером медиа-комнаты.

Я немедленно выключил телевизор и прислушался.

Звуки прекратились. Потом снова заскреблось.

Я встал и двинулся на кухню. В гостиной встроенные в потолок лампочки затухали и вспыхивали снова, когда я проходил прямо под ними (стараясь – вполне успешно – не замечать позеленевшего ковра и переставленной мебели). То же самое повторилось и в коридоре, ведущем на кухню, где было темно, но стоило мне сделать шаг, и лампочки зажглись. Я отступил, и они потухли.

Я направился в кухню – они загорелись снова.

Я повторил это дважды с тем же результатом; опыты прогнали всякую сонливость.

Получалось, что мое присутствие замыкало электроцепь. («Или кто-то следует за тобой, дышит в затылок», – промелькнуло в голове, но эту мысль додумывать тогда не хотелось.) Я приоткрыл стеклянную дверь кухни и выглянул наружу. На улице моросило, но Виктор спал на террасе. Он дрожал и скалился во сне на какого-то неизвестного врага, но не проснулся, когда я вышел и направился к тому месту, откуда доносились звуки. Лампочки в бассейне внезапно вспыхнули и, осветив воду небесно-голубым, тут же погасли; я встал как вкопанный.

Из джакузи послышалось легкое жужжание струй, поверхность пузырилась, и, словно зная, что они должны быть там, я перевел взгляд на террасу, где на перилах висели те же плавки в крупный красный цветочек, что я нашел на Хэллоуин и что носил мой отец на Гавайях. В прохладном, сыром воздухе от них поднимался пар, как будто кто-то снял их, только что окунувшись.