Перемены

— Что вы делаете здесь? — Она удивленно посмотрела на Мелани, когда та вошла в палату.

— Я пришла навестить вас. Вот уже несколько дней я дежурю в холле из-за президента.

Мари понимающе кивнула.

— Это ужасно. Ему хоть немного лучше?

— Да. Но он еще не выкарабкался. — И вдруг поняла, что выразилась нетактично, поскольку Мари тоже не совсем оправилась после операции. Она ласково улыбнулась ей. — Ему не так повезло, как вам, Мари.

— Это потому, что он не пациент Питера Галлама.

Глаза у нее засияли, когда она произнесла его имя, и Мел, наблюдавшую за ней, вдруг осенило. Питер Галлам стал чем-то вроде Бога для этой девушки.

Мел почувствовала, что Мари влюбилась в него. Это было вполне естественно, учитывая, что он спас ей жизнь. Но, только когда немного позже в палату вошел Питер и вспыхнул, увидев Мел, она заметила кое-что еще. Замечательное общение доктора и пациентки. Он присел возле кровати Мари и заговорил с ней своим тихим, успокаивающим голосом, и создалось такое впечатление, как будто в комнате не осталось никого, кроме них.

Мел внезапно почувствовала себя лишней и вскоре вышла, вернувшись к толпе представителей прессы, все еще кружившей в холле. И она не видела Питера до тех пор, пока он снова не повез ее ужинать в ресторан. Как и в предыдущий вечер, у нее был двухчасовой перерыв, затем она должна была вернуться в больницу к восьми часам, чтобы провести одиннадцатичасовой выпуск новостей. В машине она заговорила с ним о Мари.

— Она боготворит вас, Питер.

— Не говорите глупости. Она ничем не отличается от других пациентов. — Но он понял, что имела в виду Мелани. Между ним и каждым из его пациентов возникали особые, доверительные отношения. В случае с Мари это чувствовалось сильнее, так как у нее никого не было. — Она хорошая девушка, Мел. И ей нужен человек, с которым она могла бы поговорить, проходя через все испытания. Ей нужно выговориться.

— А вы бесконечно терпеливы. — Она улыбнулась, подумав, как ему это удается. Он постоянно отдавал, отдавал и отдавал почти сверх меры свой профессиональный навык, свою душу, свое время и терпение. Для нее казалось непостижимым, как он выдерживает это.

В середине ужина заработала его переносная рация, и ему пришлось срочно вернуться в больницу.

— Мари? — беспокойно спросила она, когда они поспешили к машине.

Он отрицательно покачал головой:

— Нет, мужчина, поступивший на прошлой неделе. Ему нужна пересадка сердца, а у нас до сих пор нет донора.

— Он выживет?

— Не знаю. Я надеюсь. — Он уверенно вел машину в потоке мчавшихся автомобилей, и они добрались до больницы менее чем за десять минут. Перед выходом в эфир ей передали, что доктор Галлам будет занят в операционной несколько часов, и она подумала, что, возможно, нашли донора или Питер пытается хоть как-то подремонтировать старое сердце. Мел вернулась в гостиницу на такси и даже удивилась, что ей так не хватает его. Она залезла в горячую ванну и сидела, уставившись на выложенную кафелем стену, жалея, что спросила его о Мари. Ее поразило, что на лице девушки появилось какое-то особое выражение, когда та произнесла его имя, а его тон в разговоре с ней показался Мел таким интимным. И Мел почувствовала укол ревности. Она легла спать в половине десятого и проспала до пяти часов утра, когда ее опять разбудил звонок телефонистки, а в пять сорок пять он снова ждал ее внизу. Но в это утро он выглядел уставшим.

— Привет. — Она скользнула в машину и чуть не поддалась непроизвольному желанию поцеловать его в щеку, но в последний момент удержалась. Она попыталась заглянуть ему в глаза, но вдруг поняла, что случилось что-то непоправимое. — С вами все в порядке?

— Да.

Но она не поверила ему.

— Как прошла ночь?

— Мы потеряли его. — Питер включил зажигание.

Мел не отрываясь смотрела на него. — Мы сделали все возможное.

— Не стоит убеждать меня, — мягко произнесла она. — Я знаю, как вы старались.

— Да. Наверное, мне просто надо убедить самого себя.

Она коснулась его руки.

— Питер…

— Извините, Мел. — Он взглянул на нее с усталой улыбкой, и ей так захотелось что-нибудь сделать для него, но он не знала, что именно.

— Не терзайте себя.

— Да. — А минут через пять он добавил:

— У него остались молодая жена и трое маленьких детей.

— Перестаньте винить себя.

— Кого же мне тогда обвинять? — гневно спросил он, резко повернувшись к ней.