Воронья дорога

Верити помахала нам рукой и ушла, опустив голову, протирая глаза, обратно в дом.

Я пошел слоном. Льюис задумался.

Я выиграл коня и обменял пешку на слона к тому времени, как возвратилась Верити. Она умылась и оделась, и в леггинсах, черном платье для беременных и черном же кожаном пиджаке поверх него выглядела потрясно. Стала в дверях, хлопнула в ладоши и, когда мы обернулись, помахала ключами:

– Я за рулем. Возражения?

Мы с Льюисом переглянулись и одновременно замотали головами.

Поехали в розовато-серый рассвет на их новом «XR3i». Кожаная крыша убрана, печка —на полную мощность. Сначала через Лохгилпхед, потом – в Галланах; его пересекли вдоль и поперек, махая людям, которые все еще слонялись по улицам, и каждому встречному-поперечному крича: «С Новым годом!» Мы с Льюисом запаслись виски – укваситься не собирались, но если знакомых встретим, так чего ж не хлопнуть по стопочке? Правда, начали мы это дело вдвоем, и пошло как по маслу – выходит, не зря лакали газировку всю ночь.

Когда проезжали через холм на окраине Галланаха, я оглянулся на замок и испытал смешанное чувство: вину, стыд и нервозность. Я ведь ни на шаг не продвинулся в своем расследовании. Только твердил себе, что прямых улик по-прежнему нет и вообще я сейчас отдыхаю, праздник все-таки, в Новый год работать грех, надо оттягиваться и отрываться.

– А поехали-ка на Шор-роуд, окропим виски папину могилу! – вскричал вдруг Льюис– Да и мистер Эндрю Макдобби, тыща восемьсот двадцать третий – семьдесят пятый, и его супруга Мойра, тыща восемьсот двадцать первый – девятьсот третий, достойны того, чтобы о них сегодня вспомнили!

– Ну, ты и вурдалак! – сказала Верити.

– А чего, отличная идея,– поддержал я брата.– Айда на кладбище!

Вот так получилось, что мы встретили Хелен Эр-вилл и Дина Уотта: они брели через Галланах по Шор-роуд. Дин играл – понятное дело, почти неслышно – на своем «стратокастере», а Хелен держала бутылку «Джека Дэниэлза». За ними плелась смешная собака, со шкурой в рыже-белых то ли разводах, то ли полосках.

– С Новым годом,– возопил Дин Уотт и сбацал аккордик.

Праздношатающийся люд поддержал его пьяными новогодними воплями, а дворняга – заливистым лаем.

И была уйма объятий, рукопожатий и поцелуев, а потом Хелен Эрвилл вскричала: «Верити! Да никак это ты?! Да никак трезвая?!» – и, повиснув на плече Дина, дохнула на нас бурбоновым перегаром.

– Угу,– кивнула Верити.– Вас чего, подкинуть? Хелен пьяно развернулась к бренчащему Дину.

– Да мы вообще-то домой шлепаем, в замок…– Она сильно наморщила лоб, взгляд заметался.– А может, и нет…—Хелен пожала плечами, шевеля густыми черными бровями.– Но если вам нужна компания…

– Махнем куда-нибудь? – сказала Верити Льюису, сидевшему рядом на пассажирском сиденье, и пихнула его локтем.

– Да запросто,– сказал Льюис– Полный бак. Куда?

– Обан?

– Скука!

– Глазго?

– На фиг!

– А как насчет одного местечка чуть к северу от Тигнабруайха? – предложил я, перекрывая шавкин брех.– Оттуда видно Кайлз-оф-Бьют. Красиво – не описать.

– Отлично,– сказал Льюис

– Идея – класс! Едем!

– Садитесь!

– И собаку давайте возьмем. Она в машине ездить приучена?

– А какая разница? Будет капризничать – за шкирку и в кювет!

– Правильно! Жучка, поехали с нами!

– А может, жучка не хочет.

Дин вручил «фендер» Льюису – пристраивать в ногах,– а сам наклонился к шавке, обнюхивавшей заднее колесо «эскорта».

– Хочет, фиг ли ей не хотеть,– заявила Хелен с убежденностью, доступной только в стельку пьяным.– Не родилась еще собака, которая не мечтает высунуть нос в окошко машины.

– А ну-ка, полезай,– прокряхтел Дин, переваливая обалделую псину средней величины и неопределимого происхождения в машину, ко мне на колени.

– Ну, спасибочки! – возмутился я.

Не теряя времени, Хелен заползла и устроилась рядом, а следом втиснулся и Дин.

– Так это я должен выяснять, не обсирается ли жучка в движущемся автомобиле?

– Хватит скулить! – Хелен оттащила от меня пахнущую рыбой собаку и усадила на колени к Дину.

– Все готовы? – спросила Верити.

– Интересно, у нее загораются зенки, когда тормозишь? – пытаясь заглянуть в собачьи глаза, проговорил Дин.

– Поехали! – вскричала Хелен.

Она громко пела, пока мы разворачивались на сто восемьдесят и катили обратно по городу. Хелен предложила мне «Джека Дэниелса», и я не отказался. Как и прежде, мы орали «с Новым годом!» каждому встречному, но теперь – под восторженный собачий аккомпанемент. Жучка оказалась не из пугливых: когда мы выехали за черту Галланаха и разогнались, она не закапризничала.