Литературный призрак

Представляю себе свое возможное будущее. Я пускаюсь в бегство: взгляды украдкой из окна такси, низко опущенный зонтик, высоко поднятая перед лицом газета, и так до самого Белфаста. А дальше что? Если не догонят, если смогу добраться до Белфаста — опять переправлюсь на континент, затаюсь в какой-нибудь бедной стране, все это время лелея у сердца единственную схему компьютера новой земли.

Мо, что привело тебя к этому?

Тишина, все ждут.

Джон, откашлявшись, спрашивает:

— Что будем делать?

Нужно решать, родная.

— Спасибо, Брендан. На общественном транспорте Республики Ирландия от Пентагона не убежишь. Пора с ним встретиться лицом к лицу. Вот что я считаю.

Брендан достает свой противоастматический ингалятор, встряхивает и делает несколько вдохов.

— Ну, мы с Габриелем и мальчиками покажем этим янки, кто чего стоит.

Меня переполняют страх, возбуждение, любовь.

— Нет! Ни в коем случае, — говорю я, — Не нужно ни драться, ни бежать.

Лайам спрашивает, помрачнев:

— Так что ты будешь делать, ма?

Я отвечаю как можно спокойнее:

— Собирать вещи.

Квантовая физика говорит на языке вероятности в терминах неопределенности. Если мы знаем положение электрона, то неизвестно направление его движения и местонахождение на момент регистрации измерения. Джон потерял зрение. А если мы определяем направление движения электрона, тогда неизвестно его положение. Хайнц Формаджо из «Лайтбокса» прочитал мои белфастские статьи и пригласил на работу. Частицы, образующие атомы мозга того молодого человека, который вытолкнул меня из-под такси в Лондоне, сложились таким образом, что он оказался в тот момент в том месте, захотел это сделать, сумел это сделать. Даже самая полная информация о радиоактивном атоме не позволяет нам предсказать момент его распада. Я не могу предсказать момент появления Техасца на острове. Где заканчивается микромир и начинается макромир? Границы не существует.

Лайаму приходится нагибаться, чтобы не задеть головой потолочные балки в спальне Джона. В нашей с Джоном спальне. Я помню тот день, когда он впервые сам вскарабкался сюда по лестнице, ступенька за ступенькой, задрав попу, и выражение лица было как у Эдмунда Хиллари ^[85].

— Лайам, ты?

— А бородавка-то сошла, мам!

— Вот именно! И кто скажет, что это глупости?

— Ма! Не можем же мы сдаться без боя!

— Именно для того я и иду. Чтобы не было драки.

— Ты говорила, что «Красп» переносит военные технологии на пятьдесят лет в будущее!

— Это было полгода назад, в «Лайтбоксе». Я недооценивала «Красп».

— Не понимаю.

Черная тетрадка лежит на комоде.

— А что, если «Красп» окажется настолько мощным, в этическом смысле, что сможет предотвратить злоупотребления? Что, если «Красп» возьмет на себя функцию… как бы это сказать… смотрителя зверинца?

— Я тебя не понимаю. Каким образом?

Мужчины что-то обсуждают внизу, на кухне.

— Человеческий род обречен либо исчезнуть лет через пятьсот, либо… стать лучше. Технический прогресс вырвался из-под нашей власти, он обгоняет нашу способность управлять им. Но предположим, давай предположим, что «Красп» сам в состоянии контролировать себя, тогда…

Господи, как это звучит со стороны?

— Лайам, по-твоему, я сошла с ума?

У берега в один голос заблеяло стадо овец. Лицо Лайама застыло, как на портрете, и вдруг озарилось улыбкой.

— Мам, а что, если подсунуть им черную тетрадку, чтобы они от тебя отвязались?

Лайам — смышленый мальчик.

— Ах да! Черная тетрадка.

«Нортон» Реда Килдара с треском врывается во двор и резко тормозит перед входом. Гейзенберг закукарекал и взлетел на телеграфный столб, где для него есть жердочка.

— Это Ред, — поясняет Джон. — Приехал подоить Фейнман.

Ред входит на кухню.

— Они вычислили тебя, Мо. Как насчет чайку?

И Ред кладет на стол пакет с карамельками.

— Неужели каждая живая душа на острове знает о моих разногласиях с американцами?

— На острове секрет можно спрятать от дальних, но не от ближних. Не стоит волноваться. Американцы воображают, что могут купить все на свете. Может, они просто хотят поднять цену.

Джон вздохнул.

— Ну, Ред, я слепой, но если ты думаешь, что эта публика явилась, только чтоб потолковать насчет условий работы, то я по сравнению с тобой просто телескоп Хаббла.

---

85 Эдмунд Хиллари (1919–2008) — новозеландский альпинист, первый покоритель Эвереста (1953).