Поводыри на распутье

– Оружие?

– Как договаривались: «ревун» и огнемет.

– Хорошо. – Щеглов махнул рукой на вертолет: – Полезай.

– А пилоты?

– У нас секретная миссия, поэтому за штурвалом буду я, – любезно ответил Мишенька. И улыбнулся: – Извини, если немного потрясет. Кстати, в твоей скорлупе есть пакетик?

Грег сморщился, но промолчал.

Урзак не позволил Грязнову договорить. Выставил трость, одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние, намереваясь вонзить острый конец палки в грудь Кирилла, но тот успел сделать два шага назад, и налетающего Банума встретил Олово. Маленький воин выскользнул из темного угла площадки, до которого не доставал тусклый свет лампочек, и мастерски отбил выпад. Девушка вскрикнула. Урзак отскочил в сторону. Олово молча бросился следом. На несколько мгновений Пэт перестала воспринимать происходящее. Кто с кем сражается? Как? Мельтешение рук, размытые движения, перекошенные рты, хриплые возгласы, дикие взгляды…

Маленький Олово оказался настоящим зверем. В его выпадах было столько ярости, что девушка с трудом верила, что этот спущенный с цепи пес – корректный и немногословный слуга.

«Сколько же в нем зла…»

Банум отбивался с трудом. Зажатая в правой руке трость вращалась с бешеной скоростью, не позволяя Олово приблизиться и ударить ножом. Левой рукой Хасим совершал пассы – казалось, он выхватывает из воздуха камни и бросает их во врага. Бросает, но не попадает, ибо находящийся за спиной слуги Грязнов – он тщательно следил за тем, чтобы между ним и Урзаком всегда находился Олово – жестикулировал не менее активно. Призрачные камни, едва заметные сгустки воздуха, переполненные, подобно шаровым молниям, энергией, сталкивались и погибали, не причиняя соперникам вреда.

«Я знаю о богах больше обычных людей. К сожалению, твои враги – тоже…»

Пэт не знала, кому верить. История, рассказанная Эмиром, казалась правдоподобной. «Им нужна была корпорация Фадеева. Мертвый давил на твоего Деда, а Грязнов, воспользовавшись положением старого друга, убедил Романа принять предложение…» Но Кирилл не стушевался, ответил. А Урзак не дал ему договорить…

Кто прав?

Точно девушка знала одно: только ей, Петре Кронцл, по силам убить Грязнова. Только ей. И слова эти перестали казаться пафосными, ибо пассы соперников сгущали воздух, порождали порывы холодного воздуха…

Лопнула одна из лампочек…

И в темноте дикая ярость Олово стала еще страшнее.

Отступающий под ударами Эмир…

Спокойствие Грязнова, бесстрастно ожидающего, когда слуга прикончит врага…

Слабый прав?

Урзак говорил, что ему будет трудно противостоять зверям. Особо упирал на то, что враги сильны, ведь им удалось справиться с почти всемогущим Дедом…

Слабый прав?

Или прав тот, кто готов рисковать своей жизнью, а не отсиживается за чужой спиной?

Слова и воспоминания, знания и догадки, чувства и расчет, этические нормы… все смешалось. Ничего не понятно. Кроме одного: хочу жить! Хочу, чтобы это закончилось! Схватка поглотила девушку, она стояла в нескольких шагах от противников, но уже не была сторонним наблюдателем.

Олово исхитрился нанести точный удар. Лезвие черного ножа достигло цели, и левая рука Банума повисла плетью. Кирилл шумно выдохнул и подался вперед. В его глазах сверкнула такая лютая ненависть, такая жажда крови, что Пэт решилась.

Под влиянием эмоций, под воздействием момента, потому, что в этот миг она боялась Грязнова больше всего на свете.

Страх заставил девушку выхватить полученный от Урзака кинжал и воткнуть его Кириллу в спину. Не вонзить умело и ловко, а именно воткнуть. Коряво.

Страх.

И короткий вскрик.

Грязнов пошатнулся, повернул голову, мгновение смотрел на Пэт, ей показалось – удивленно, а затем, потеряв равновесие, исчез во тьме колодца.

– НЕТ!!

Вопль Олово заполнил пространство. Воспрянувший духом Урзак – странно, но его левая рука, только что безжизненная, вновь обрела силу – воспользовался замешательством слуги. Атаковал. Банум бросил в противника трость, на лету деревянная палка превратилась в змею и стремительно сдавила горло Олово. Вопль сжался в хрип. Вместо боли душевной – боль физическая. Змея жадно впилась в шею слуги. Олово захрипел и метнулся в спасительную тень.

Урзак попытался поймать его, но не успел. Схватил руками воздух, обнял темноту в месте, где только что двигался Олово. Выругался. А через пару секунд выругался еще грязнее, потому что под ноги ему с негромким стуком упала сломанная напополам трость.