Московский клуб

Сидящий рядом с водителем без опустил стекло и властно приказал:

— Сюда!

Молодой человек торопливо бросил стакан с недоеденной лапшой в мусорный бак, послушно приблизился к мобилю и замер напротив окна. Здесь ему «Дыры и заборы» были не нужны, как вести себя с представителями власти, Дементьев знал хорошо.

— Здравствуйте. — Он держал руки так, чтобы патрульные видели его пустые ладони.

— Новенький? — Без с холодным любопытством оглядел молодого человека.

— Да, — с готовностью кивнул Илья. — Я поступил… я буду поступать в Университет.

— Сейчас проверим. Затылок покажи.

Дементьев повернул голову, и патрульный направил на «балалайку» луч сканера.

— Только сегодня прибыл?

— Ага.

Безы заметно смягчились: к студентам Университета, даже будущим, сотрудники СБА относились приветливо.

— Ладно, сынок, хочешь учиться — отлично, но надо помнить о правилах. В этой части Анклава на приказ «Сюда!» ты должен реагировать так: подойти к крылу мобиля, опереться на него руками и широко расставить ноги. Голову опустить, затылок повернуть в сторону лобового стекла. Резких движений не делать. Все понятно?

— Да.

Надо было почитать путеводитель.

— Давай проверим. Сюда!

Илья быстро отошел к крылу мобиля и принял требуемую позу.

— Молодец, — одобрил без. — Теперь подойди к окну и скажи, что ты тут делаешь?

— Квартиру ищу, — ответил Дементьев. — В кампус меня пустят, только если экзамены сдам.

— Квартиру на Болоте? — протянул патрульный. — Хотя да, не в Урус же тебе идти…

— Денег у меня мало, — на всякий случай пояснил молодой человек.

— Это я вижу, — поморщился без.

— Может, в камеру его? — с улыбкой предложил напарнику второй патрульный. — Будет сидеть между экзаменами, кормежка бесплатная.

— За что? — растерялся Илья. Безы захохотали.

— Да уж, сынок, ты точно новенький, — утирая слезы, проговорил первый патрульный. — Ладно, слушай сюда: райончик для поиска квартиры ты выбрал не лучший. Неспокойно здесь: канторщиков много и шушеры всякой.

— А что же мне делать?

— Иди к Сретенке. Там дороже, но тихо. Потянешь, если чуть дороже?

— Наверное… Мне обещали небольшой заем, если хорошо сдам первый экзамен. В счет стипендии заем… или отработаю…

— Тогда иди в Пушкарев переулок, найдешь там дом Оглыева, его все знают, и шепнешь старику, что тебя послал Козлов. Запомнил?

— Да.

— У Оглыева нормальные люди жилье снимают, там тебе спокойно будет.

— Спасибо.

— Не за что.

Все получилось даже лучше, чем рассчитывал Илья. Седенький сутулый старичок, потягивающий кальян во дворе опрятного четырехэтажного дома, услыхав фамилию беза, не поморщился, а, наоборот, улыбнулся, видимо, Козлов приятельствовал с ним. К тому же без не обманул: особой грязи ни во дворе, ни в подъезде не было. Куча мусора, конечно, присутствовала, куда же без нее, и мухи летали, и строительные материалы валялись: старик задумал достроить два этажа к северному крылу, но в целом создавалось впечатление, что жильцам не хочется жить в свинарнике. Комната, которую Оглыев предложил Дементьеву, была маленькой, темной — единственное окно выходило во двор, зато чистенькой и даже с мебелью: кровать с матрацем и одеялом, тумбочка. Цену старик запросил вполне разумную, и, заплатив за первую неделю, Илья запер дверь, бросил рюкзак на пол и с удовольствием растянулся на кровати.

Пока все шло так, как он хотел.

АНКЛАВ: МОСКВА

ТЕРРИТОРИЯ: БОЛОТО

БАР «ПОДПРОГРАММА»

НАДО УМЕТЬ НАСТОЯТЬ НА СВОЕМ

Машинисты по праву считались одними из самых независимых жителей Анклавов. Сотрудники могущественных корпораций и администраторы маленьких фирм, ломщики и граверы, исполнители и свободные художники, они могли стоять по разные стороны баррикады, трудиться на конкурентов, свысока относиться к менее талантливым… братьям. Именно — братьям. Умение работать с Цифрой, знание ее законов, ее возможностей отдаляли машинистов от обычных людей, которых даже в компьютерный век оставалось большинство. И пусть «балалайки» торчат почти из каждой головы на планете, пусть пьяный канторщик рассказывает коллегам, как вчера «шлялся по сети», пусть. Проникнуть глубже, написать качественную программу, познать истинную власть двоичного кода по-прежнему оставалось уделом немногих. Пользоваться «балалайкой» и знать, как она работает, не одно и то же. Во все времена ценились люди, которые знали, как «оно» работает. Не важно, что подразумевалось под словом «оно»: конная повозка или мобиль, электростанция или канализация. Люди уважали кузнецов и механиков, плотников и каменщиков, врачей и химиков. Люди всегда уважают тех, кто приносит настоящую пользу. Но положение машинистов было чуть другим: Цифра покорила планету, грамотный компьютерщик мог с одинаковым успехом управлять конвейером и городской канализацией, шаттлом или кораблем, мог строить и мог ломать. Людям нравились удобства, которые подарила им эпоха Цифры, но ее адепты вызывали у них настороженность. И как раньше хороших кузнецов считали колдунами, так и сейчас к машинистам относились с легким подозрением. Слишком многое зависело от них в современном мире, слишком много они умели.