Дар великой любви, или Я не умею прощать

Он собрался мгновенно, поймал машину и через полчаса уже звонил в дверь.

То, что он увидел, потрясло его настолько, что в первую секунду Алекс не нашелся даже, что сказать. Когда Мэри, открыв дверь, бессильно опустилась на обувную полку и замерла, он испугался.

Мэри умирала. Нет, физически она была в полном порядке. Она умирала внутри, и Алекс почувствовал это с первых секунд, едва взглянув на нее. Да, она еще пыталась казаться независимой и своенравной, но именно пыталась казаться, а не была. Внутри у нее что-то сломалось, какое-то колесико в четко работавшем механизме под названием «Мэри». Без этого колесика отказало все остальное. Он практически увидел, что будет дальше. Вот она держит чуть на отлете мундштук, а пальцы дрожат. Делает затяжку, но выходит нервно. Смотрит на него, а видит что-то совершенно другое. Алексу на миг показалось, что он видит, как покрывается морщинами ее кожа, как становится нечетким и сам треугольник лица, опускаются углы губ, тяжелеют веки. Мэри словно сбросила маску, и сразу стал виден ее возраст – ведь ей уже за тридцать, не девочка. Помотав головой, Алекс прогнал видение – нет же, все по-прежнему, все та же Мэри с прищуренными глазами, со скептической ухмылкой, с привычкой покусывать нижнюю губу. Те же рыжие волосы, подстриженные а-ля двадцатые годы. Мэри – и в то же время не Мэри. Все просто. Она больше не была его Мэри. Открытие разозлило. Точно такое же выражение лица было у Марго чуть больше года назад, когда она вот так же вывернулась из его рук. Чертовы бабы… Ничего, он вернет их обеих, вернет – потому что каждая из них нужна ему по-своему.

Но сейчас она нуждалась в нем, нуждалась так очевидно, что это привело Алекса в чувство. Он шагнул к ней, опустился на корточки, и Мэри тут же повисла на его шее, как тонущий на проплывающем мимо бревне. Ее тело вздрагивало под его ладонями, и Алекс почувствовал вдруг острое желание оказаться с ней в постели – она притягивала его словно впервые. Такая – слабая и почти раздавленная внутренними страхами и противоречиями. Обычно он знал ее другой…

Он смутно помнил, как и что происходило между ними этой ночью, настолько растворился в ней. Она забрала его целиком, ухитрившись даже заставить забыть о Марго. И только утром, когда он снова заговорил об отъезде, Мэри прорвалась и высказала ему то, что, видимо, носила в себе все эти годы. Бедная дурочка, все-таки она ревнует, надо же…

Он сумел убедить ее хорошо известным способом, против которого бессильна любая женщина, даже такая, как Мэри. Но в душе все равно шевелилось неприятное чувство, что она права. Марго – его боль на всю жизнь. Сколько бы ни было отмерено ему, Алексу.

Он провел рядом с Мэри весь день, не выпускал ее из рук, словно боясь, что она пропадет, исчезнет. Ему нравилось это ощущение – когда своенравная девушка не сопротивляется, а спокойно позволяет любить себя, прикасаться, отвечает на любое его движение. Определенно у них все могло бы быть хорошо…

Он уснул, обнимая Мэри, а проснулся рано утром в одиночестве. «Курит, наверное», – подумал он и вышел в кухню, однако там было пусто. Мундштук лежал около пустой пепельницы, рядом – зажигалка и чашка, на дне которой только кофейная гуща. Джезва на плите холодная. Куда могла уйти Мэри, для которой утренний подъем – невозможная пытка? Только к Марго.

Алекс оделся и, прихватив из кармана связку ключей, на которой имелся и ключ от квартиры Марго, спустился вниз.

Он уже тянулся ключом к скважине, когда по спине вдруг пробежал холодок предчувствия. Задержав дыхание, Алекс присмотрелся и обнаружил, что обшивка двери чуть надорвана, и из образовавшейся дыры торчит уголок какой-то пластиковой коробки. Стараясь не дышать, он нагнулся к самой дыре и увидел то, чего опасался. В разорванной обшивке уютно устроилось миниатюрное взрывное устройство. Такие штучки Алекс не раз устанавливал сам и знал, что силы взрыва как раз хватит, чтобы разнести квартиру Марго вдребезги, а тех, кто окажется у двери, превратить в фарш.

– Ну, совсем хорошо, – выдохнул он, сделав три осторожных шага назад. – И кто ж это устроил? Ну, Мэри, сильно ты кому-то мешаешь, девочка моя… Знать бы еще, кому. Потому что причину я знаю.

Он закурил, разглядывая устройство, и вдруг почувствовал, что с той стороны двери кто-то стоит. И этот кто-то, разумеется, Мэри – хотя он позвонил Марго и велел им обеим не подходить. Но когда Мэри его слушала!

Алекс метнул злобный взгляд в глазок, и точно – там мелькнула тень. Значит, опять ослушалась! Ну что за настырная девка, что за характер! Мало того что подставила Марго, так еще имеет наглость мешать ему. Ничего, только бы убрать чертову коробку – и тогда уж он объяснит красотке, как нужно вести себя с мужчиной.