Новолуние

Моя подруга молчала, а Вольтури отмахнулся от стражников, намеревавшихся встать между ним и Элис, шагнул ей навстречу и взял за руку. В затуманенных глазах горел жадный, чуть ли не хищный огонь.

Аро наклонился к соприкасающимся пальцам и, стараясь сосредоточиться, зажмурился. Элис, не шевелясь, апатично смотрела перед собой. В полной тишине я услышала, как клацнули зубы Эдварда.

Никто не решался сдвинуться с места, а ладонь Элис будто примерзла к руке Вольтури. С каждой секундой становилось все страшнее: сколько времени должно пройти, прежде чем станет «слишком»? Слишком поздно, слишком опасно, слишком страшно… то есть даже страшнее, чем сейчас?

Еще одна мучительно долгая минута, и зловещую тишину прервал смех Аро.

— Ха-ха-ха! — загремел он, а когда поднял голову, глаза его горели от волнения. — Восхитительно!

— Рада, что вам понравилось, — сухо улыбнулась девушка.

— Конечно! Видеть то, что открыто тебе, особенно будущее! — восторгался вампир.

— Это обязательно произойдет, — спокойно заверила его Элис.

— Да, да, так предопределено! Иначе и быть не может!

Седовласый Вольтури казался сильно разочарованным, и, судя по всему, Джейн с Феликсом разделяли его чувства.

— Аро! — недовольно вздохнул Кай.

— Дорогой брат, — улыбнулся Вольтури, — не стоит раздражаться. Подумай о перспективах. Пусть сегодня они к нам не присоединятся, зато есть надежда на завтра. Представь, сколько радости принесет в нашу маленькую семью одна только Элис! А еще очень любопытно узнать, что получится из Беллы…

Он что, не понимает, насколько субъективны видения моей подруги? Что сегодня она может решить изменить меня, а завтра передумать? Что тысячи малозначимых решений как самой Элис, так и посторонних людей, в том числе и Эдварда, могут повлиять на ее судьбу, а вместе с тем и на будущее?

И что изменит желание Элис, что хорошего в том, что я стану вампиром, если эта мысль так претит Эдварду? Если смерть для него лучше, чем вечно быть рядом со мной и веками терпеть мое занудство?

Теперь помимо страха я чувствовала, как на меня накатывают штормовые волны депрессии.

— Так нам можно идти? — спокойно спросил Эдвард.

— Да, да, да, — закивал головой Аро, довольный тем, как развиваются события. — Но обязательно приезжайте в гости. Я получил огромное удовольствие!

— Мы тоже к вам заглянем, — пообещал Кай, следя за нами из-под тяжелых полуопущенных век. Надо же, вылитая ящерица! — Проверим, выполняется ли соглашение. Парень, на твоем месте я бы не тянул резину. Второго шанса не будет!

Эдвард стиснул зубы, но заставил себя кивнуть, а Кай, самодовольно ухмыльнувшись, поплыл к трону, на котором с безучастным видом сидел Марк.

Феликс тяжело вздохнул.

— Феликс, потерпи, милый, — радостно улыбнулся Аро. — Хайди будет здесь с минуты на минуту.

— В таком случае нам лучше поскорее уйти. — В голосе Эдварда снова мелькнуло волнение.

— Да, — кивнул Аро, — отличная мысль, а то мало ли что может случиться. И все же, полагаю, вам следует дождаться темноты.

— Конечно, — кивнул Каллен, а я сморщилась: придется целый день сидеть в малоприятном месте.

— И вот еще что… — Вольтури поманил к себе Феликса, развязал накидку, снял ее с плеч крепыша и швырнул Эдварду. — Возьми, не будешь так в глаза бросаться!

Каллен примерил длинную накидку, только капюшон не надел.

— Тебе идет, — вздохнул Аро.

Эдвард усмехнулся, однако, взглянув через плечо, осекся.

— Спасибо, мы посидим внизу…

— До свидания, мои юные друзья! — Блестящие глаза Вольтури смотрели в ту же сторону.

— Пойдемте! — поторопил нас Эдвард.

Деметрий знаком велел следовать за ним и двинулся к каменному вестибюлю, который, судя по всему, был единственным выходом.

Эдвард подталкивал меня вперед, с другой стороны шла хмурая Элис.

— Не успели, — пробормотала она.

Я испуганно глянула на подругу — в ее темных глазах светились досада и огорчение. Тут из приемной послышались голоса, очень громкие и резкие.

— Как необычно! — прогудел мужской.

— Будто в средневековье попали! — ответил женский, неприятно визгливый.

В маленькую дверь, заполняя каменный вестибюль, протискивалась целая толпа. Знаком Деметрий велел освободить для них место, и мы прижались к холодным стенам.

Шедшая впереди пара, судя по произношению, американцы, в прямом и косвенном смысле оценивала обстановку.