Гостья

В кои-то веки Мелани не злорадствовала над моим признанием. Она была слишком рада, слишком благодарна, что я ее не выдала, пусть и по своим, меркантильным, соображениям.

– Занятно, – пробормотала Искательница. – Еще один на воле… – Она покачала головой. – Видно, мир еще не скоро наступит. – Было видно, что мысль о хрупкости мира ее не только не ужасает, а напротив – радует.

Я прикусила губу.

«Отрекись от письма совсем, скажи, что мальчик тебе приснился», – попросила Мелани.

«Не глупи, – одернула я ее. – Она нас раскусит».

Можно представить, каким отталкивающим характером обладала Искательница, раз даже мы с Мелани помирились.

«Ненавижу ее». – Шепот Мелани был пропитан ядом, едким ядом.

«Знаю, знаю». – Мне не хотелось признаваться, но я чувствовала… то же самое. Ненависть непростительна. Но эта Искательница… трудно было испытывать к ней приязнь. Невозможно.

Искательница прервала мой внутренний диалог.

– Значит, никаких других направлений, кроме этого места на карте, вы не укажете?

Мое тело отреагировало на раздраженный тон.

– Ни о каких местах на карте речь не идет. Это лишь ваше предположение. И отвечая на ваш вопрос: нет, не укажу.

Она укоризненно зацокала языком.

– Но вы же описали ориентиры.

– Мне так показалось. Это все, что я разобрала.

– А что так плохо? Никак не справитесь с вашим человеком? – Она громко рассмеялась… надо мной.

Я встала к ней спиной и постаралась взять себя в руки. Представила, что ее там нет. Что я стою одна в своей строгой кухоньке – стою и гляжу в окно на кусочек ночного неба, на три уместившиеся в нем яркие звезды… Ну, условно одна.

Пока я разглядывала крохотные точки, мерцающие в темноте, знакомые бессвязные ориентиры – из снов и скомканных воспоминаний, – сменяя друг друга, прокручивались в голове.

Первый: тягучая, неровная кривая, резкий поворот на север, еще один поворот в обратную сторону – и снова на север, на этот раз дольше, а затем внезапный спуск южнее, постепенно опять переходящий в пологую кривую.

Второй: изломанный зигзаг, четыре резких угла, пятая линия обрывается – будто срезали…

Третий: ровный подъем и ответвление – длинный тонкий палец протягивается на север и возвращается обратно.

Непонятно… Явная бессмыслица. Но я знала, что для Мелани это важно. С самого начала знала. Она хранила эту тайну как никакую другую – почти как воспоминания о брате. До прошлой ночи я и не подозревала о существовании мальчика. Я гадала, почему она сдалась. Может, чем громче звучал голос в моей голове, тем меньше у нее оставалось сил на секреты. Может, она снова оступится, и я пойму, что значат эти странные ориентиры. Они явно что-то значат… Куда-то ведут.

В воздухе еще висел отголосок смеха Искательницы, а я вдруг осознала, почему так важны эти воспоминания.

Ну, конечно, по ним можно вернуться к Джареду. К ним обоим, Джареду и Джейми. Куда же еще? Разве есть другие места, которые так много для нее значат?.. Нет, не вернуться, попасть, потому что ни один из них еще не пользовался этими ориентирами. Для нее они были такой же загадкой, как и для меня, до тех пор пока…

Стена не успела опуститься, потому что Мелани отвлеклась, сосредоточившись на Искательнице, на которую я перестала обращать внимание. Только когда она забилась в моей голове, я услышала шум шагов за спиной и сообразила, что Искательница идет ко мне.

Искательница вздохнула.

– Я ждала от вас большего. Если верить личному делу.

– Жаль, что вы не смогли самолично выполнить это задание. Наверное, в два счета раскусили бы мятежного носителя. – Я не повернула головы. Мой голос оставался ровным.

Она хмыкнула.

– В первое время и без мятежных носителей хватает работы.

– Знаю. Я сама участвовала в нескольких заселениях.

Искательница фыркнула.

– И долго вы усмиряли Водоросли? Побегать, наверное, за ними пришлось?

Я старалась говорить спокойно.

– На Южном полюсе проблем не было. На Севере, впрочем, все прошло не так гладко. Из-за грубой ошибки мы потеряли все северные кущи. – Печаль произошедшего эхом отозвалась в моих словах. – Тысячи разумных существ не приняли нас, предпочли уснуть вечным сном: спрятали листья и умерли от голода без солнц.

«Повезло им», – прошептала Мелани. В ее мысли не было яда, лишь одобрение всплывшей в памяти трагедии.

«Такая утрата!..»– Я пропустила через себя боль воспоминаний, чувство умирающего разума, агонию тысяч и тысяч родных существ, обрушившуюся на нас с сестрами.