Грешница

Взгляды Мэри Клемент и Мауры встретились.

— Вы не найдете ничего постыдного в ее прошлом. Всю свою жизнь она служила во славу Господа. Оставьте в покое память о нашей сестре, доктор Айлз. Оставьте ее с миром.

* * *

Маура и Риццоли стояли возле здания, которое раньше было рестораном «Мама Кортина», и ветер ледяными струями полосовал их пальто. Маура впервые видела это место при дневном свете — улица заброшенных зданий с пустыми глазницами окон.

— В чудное местечко вы меня привезли, — сказала Риццоли и посмотрела на выцветшую вывеску «Мама Кортина». — Вашу Джейн Доу здесь нашли?

— Да, в мужском туалете. Она была мертва уже тридцать шесть часов, когда я осматривала ее.

— И никаких зацепок для установления личности?

Маура покачала головой.

— Учитывая позднюю стадию болезни Гансена, велика вероятность того, что она недавно иммигрировала. Возможно, без документов.

Риццоли плотнее закуталась в пальто.

— «Бен-Гур», — пробормотала она. — Вот что мне вспоминается. Долина прокаженных.

— «Бен-Гур» просто фильм.

— Но болезнь-то реальна. Только подумать, что она делает с лицом, руками.

— Да, калечит со страшной силой. Вот почему она наводила такой ужас на наших предков. От одного только вида прокаженного люди вопили как резаные.

— Господи. Страшно подумать, что она была здесь, в Бостоне. — Риццоли содрогнулась. — Холодно. Давайте войдем внутрь.

Они пошли по аллее, ступая по обледеневшей тропинке, протоптанной ботинками многочисленных служителей порядка. В этом мрачном колодце между зданиями было не так ветрено, зато заметно холоднее, а воздух, казалось, застыл в зловещей тишине. Лента оцепления болталась на двери бокового входа.

Маура достала ключ и вставила его в висячий замок, но он никак не открывался. Она опустилась на корточки и попыталась просунуть ключ во врезной замок двери.

— Почему у них отваливаются пальцы? — спросила Риццоли.

— Что?

— Ну, я про лепру. Почему они теряют пальцы? Она что, поражает кожу, как плотоядные бактерии?

— Нет, разрушение происходит по-другому. Микробактерии лепры атакуют периферийные нервы, поэтому пальцы рук и ног теряют чувствительность. Ты просто не чувствуешь боли. Боль — наша система предупреждения, своеобразный механизм противодействия травме. Не испытывая боли, ты можешь случайно обварить палец в кипятке и не почувствовать ожога. Не почувствуешь, что на ноге у тебя вырос волдырь. Ты можешь травмировать конечности снова и снова, а это приводит к вторичным инфекциям. К гангрене, например. — Маура замолчала, испытывая раздражение из-за неподатливости замка.

— Дайте я попробую.

Маура отошла в сторону и с радостью сунула руки в карманы. Риццоли принялась возиться с ключом.

— В бедных странах, — продолжала Маура, — крысы могут серьезно повредить кисти рук и ступни.

Риццоли нахмурилась и взглянула на доктора.

— Крысы?

— Ночью, пока ты спишь, они забираются в постель и грызут пальцы рук и ног.

— Серьезно?

— А ты ничего не чувствуешь, потому что лепра лишила твою кожу чувствительности. Проснувшись утром, ты обнаруживаешь, что кончики пальцев исчезли. Остались лишь окровавленные култышки.

Риццоли уставилась на нее, потом резко провернула ключ в замке.

Замок щелкнул. Дверь приоткрылась, впуская серые тени в кромешную темноту.

— Добро пожаловать к «Маме Кортине», — сказала Маура.

Риццоли замерла на пороге и посветила вокруг себя фонариком.

— Что-то там шевелится, — пробормотала она.

— Крысы.

— Давайте больше не будем про крыс.

Маура включила свой фонарик и последовала за Риццоли в темноту, провонявшую прогорклым жиром.

— Он протащил ее через эту комнату в столовую, — сказала Маура, освещая фонариком пол. — В пыли обнаружили следы волочения, возможно, оставленные каблуками ее туфель. Должно быть, он держал ее под мышкой и пятился назад.

— Вряд ли у него было желание прикасаться к ней.

— Я полагаю, он был в перчатках, поскольку отпечатков пальцев не обнаружено.

— И все равно, он касался ее одежды. Вполне мог заразиться.

— Вы рассуждаете, как наши предки. Думаете, одного прикосновения к прокаженному достаточно, чтобы самому заболеть? Лепра не такая уж и заразная.

— Но ведь все равно можно подхватить ее. Вполне можно заразиться.