Версаль под хохлому

– Нет, – обескуражил меня врач, – никаких писем Джулия не оставила.

– Что с Раисой Демьяновной? – задала я следующий вопрос.

– Гипертонический криз, – пояснил завотделением. – Она госпитализирована, помещена в палату.

Я попрощалась с доктором и вернулась в холл, где маялась Катерина Андреевна.

– Рая жива? – набросилась она на меня.

– Скачок давления, – как можно спокойнее ответила я, – сейчас ваша подруга находится под наблюдением специалистов.

– Джулия действительно умерла? – со странной интонацией спросила старушка.

– Мне очень жаль, – пробормотала я.

Я всегда испытываю неловкость возле человека, который потерял близких. Мне безумно жаль его, но как проявить сочувствие? Обнять? Поцеловать? Или произнести глупую, на мой взгляд, фразу: «Прими мои глубочайшие соболезнования»? Да и не утешат ничьи речи.

– Слава богу, – перекрестилась Катерина Андреевна, – избавилась Раиса от тролля!

Мне показалось, что я ослышалась. А старушка скривилась:

– Слышала про троллей?

В моей памяти начали оживать обрывки знаний, полученных в институте.

– Это мифические существа. По одним легендам, великаны, которые вредят людям, а по другим – крошечные, как гномы. Но тоже с отвратительно злобным, мстительным характером.

– Тролль – это кукушонок, – заявила подруга Крыловой-старшей. – Троллихи крадут человеческих младенцев и подкидывают вместо них своих ужасных детенышей. Бедные отец с матерью не понимают, что растят нечисть, стараются, вкладывают в своего, как они думают, ребенка силы и деньги. Но ничего хорошего не получается. В доме вырастает урод, уродливый внешне и червивый внутри. Тролленок взрослеет и в конце концов убивает добрых родителей.

– Как вам не стыдно! – не выдержала я. – Джулии не повезло с рождения, ее изуродованное лицо...

– Сродни душе, – перебила старушка. – Я рада, даже счастлива, что кошмар семьи Крыловых отправился на тот свет. Раиса хоть последние годы жизни проведет в относительном спокойствии. Боюсь лишь, что Джулька встретит в загробной жизни Колю с Юлей и продолжит издеваться над ними. Хотя нет, Николай и Юлечка, оба обладавшие светлым характером, сейчас в раю, а мерзкая девчонка прямиком в ад попадет. Что так на меня уставилась? На соседней улице есть универмаг, там столовая хорошая. Пошли, я на радостях кофе себе позволю. Обожаю арабику со сливками, да только врачи запрещают. Но сегодня можно. И тебя угощу.

Глава 18

– Гулять, так по полной программе! – объявила Катерина Андреевна, когда мы очутились на пятом этаже торгового центра, забитом забегаловками. – Не нравятся мне эти американские котлеты с булками из ваты и пластмассовыми овощами.

– Тут есть китайская еда, – подсказала я.

– Фу! – скривилась пенсионерка. – Зачем нам в Москве их лапша из бамбука или рисовые котлеты с сырой рыбой?

– Суши – изобретение японцев, – рискнула я возразить.

– Ну и пусть они в своем Токио водоросли жуют, а я хочу нашей, российской еды, – возвестила Катерина Андреевна и поманила меня рукой. – Пошли, есть в вертепе исключение. Правда, там дороже, чем в капище иностранных закусок, зато пища нормальная.

Я молча двинулась за Золотаревой. Даже если она приведет меня в пещеру, где мне самой придется жарить на костре лепешки, я безропотно возьму сковородку. Не терпится выяснить, что знает о Джулии Катерина Андреевна.

Кафе, куда мы в конце концов попали, сильно смахивало на студенческую столовую и, похоже, не пользовалось популярностью. Кроме нас в небольшом зале не было ни единого посетителя.

Старушка подошла к меню, висящему на стене.

– Глупые люди едят невесть что! Вот, читай, прекрасные блюда!

Продолжая нахваливать ассортимент, она схватила поднос, поставила его на железные полозья и сказала тетке, горой возвышавшейся над здоровенными кастрюлями с противоположной стороны стойки:

– Куриный бульон с фрикадельками, шницель, на гарнир лапшу, ватрушку и кофе с молоком.

– А вам чего? – прогудела раздатчица, сердито глядя на меня.

Я подвинула липкий поднос из пластика и сделала заказ.

– Бефстроганов с пюре плюс компот.

Столовые приборы в заведении оказались из мягкого алюминия, за хлеб потребовали отдельную плату, в роли салфеток выступали крохотные прозрачные треугольники, засунутые в ребристую, жестяную вазочку. Компот подавали в граненых стаканах. В светло-желтой жидкости плавали тонюсенький ломтик яблока, две изюминки и ошметки переваренного чернослива. А когда я увидела местную уборщицу, бабу неопределенных лет с опухшим лицом и отросшей «химией», то чуть не зарыдала от умиления.