108 минут, изменившие мир

Зачем скрыли численность отряда космонавтов? К Советскому Союзу стали бы хуже относиться, если бы узнали, что первый набор состоял из двадцати слушателей?

Вопрос:

– Выполнили ли вы всю программу задания, намеченную учеными? Можно ли было без труда выполнить еще большее количество заданий?

Ответ:

– Всю намеченную программу я выполнил. А в отношении второго вопроса – я думаю, что программа была рассчитана с условием возможности ее выполнения, и то, что нужно было сделать, я сделал.

Вопрос:

– Думаете ли вы, что полет по такой же орбите, но в течение нескольких часов или даже нескольких дней не будет сопряжен с какими-либо физиологическими или психологическими неудобствами для пилота?

Ответ:

– Мое самочувствие в то время, которое я пробыл на орбите, позволяет мне сделать субъективный вывод, что находиться в полете можно значительно дольше, чем я был в этом полете.

Вопрос:

– Укрепляет ли вас в ваших политических убеждениях полет, который вы совершили? Подтверждает ли он мысль, которую вы высказывали, что нужно добиться полного и контролируемого разоружения? Почему?

Ответ:

– На этот вопрос мне трудно что-либо прибавить, и боюсь, что я не скажу так красочно и хорошо, как сказал по этому поводу академик Федоров^[214]. Я думаю, что он на этот вопрос ответил полностью.

Вопрос:

– Отличались ли истинные условия вашего полета от тех условий, которые вы представляли себе до полета? Если да, то в чем?

Ответ:

– В книге Константина Эдуардовича Циолковского очень хорошо описаны факторы космического полета, и те факторы, с которыми я встретился, почти не отличались от его описания.

Юрий Алексеевич Гагарин мог бы красочно описать условия своего полета, благо он уже сделал это перед Госкомиссией. Но почему-то опять ушел от ответа, отправив журналистов штудировать труды Циолковского, который, конечно же, сумел многое предсказать, но далеко не все.

Вопрос:

– Ответьте, пожалуйста, с какими чувствами вы вышли из космоса и вернулись опять на родную землю?

Ответ:

– Трудно передать чувства, которые испытал я в то время. Это были и радость, и гордость, и счастье. Счастье, что выполнено доверенное мне задание, что полет осуществлен Советским Союзом, его учеными, что наша передовая наука еще дальше шагнула вперед.

Вопрос:

– Какое у вас жалование? Получили ли вы специальное вознаграждение за полет?

Ответ:

– Жалование у меня, как у всех советских людей, вполне достаточное для удовлетворения моих потребностей. Я удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Это самая высокая награда.

А ведь Юрий Алексеевич получил и денежную премию, и набор подарков от правительства. Постеснялся сказать? Почему? Как это умалило бы его подвиг?

Вопрос:

– Думаете ли вы, что полетите второй раз, или это будет другой человек?

Ответ:

– Я уже докладывал партии и правительству о том, что готов выполнить любое новое задание. Мне присвоено звание летчика-космонавта СССР, с этим званием можно лететь в космос. Я буду рад и признателен, если мне доверят выполнение второго полета. Но я думаю, у нас много космонавтов, которые хотят совершить этот полет.

Вопрос:

– Вы сказали, что видели Землю хорошо. Значит ли это, что вы видели через окно корабля или через цветной телевизионный аппарат?

Ответ:

– Я это видел через иллюминатор корабля. Вопрос:

– Когда будет новый полет в космос?

Ответ:

– Думаю, что этот полет будет совершен нашими учеными и космонавтами, когда это потребуется.

Вопрос:

– Будете ли вы председателем союза космонавтов? Ответ:

– Могу сказать только, что это не от меня зависит. Если выберут, то да.

Вопрос:

– Смогли бы вы при данной программе совершить полет на «Востоке» на Луну?

Ответ:

– Корабль «Восток» не предназначен для полета на Луну. Для этих целей создаются и будут созданы специальные корабли…

Позднее вышла книга «Дорога в космос», которая представляет собой литературную запись воспоминаний Юрия Алексеевича Гагарина. В ней информации больше, чем в этом и прочих интервью, однако по-прежнему обходятся стороной самые важные вопросы: как проходил полет, как на самом деле был устроен корабль и ракета-носитель, кто поддерживал связь с кораблем, кто готовил его к старту и встречал после приземления. Вряд ли Юрий Алексеевич Гагарин не хотел или не мог рассказать все подробности, но советские политики с самого начала указывали ему, что именно говорить, что писать, как выступать, а он, будучи офицером и патриотом, не смел противостоять им. Да и, скажем честно, не желал этого противостояния.

---

214 Перед Ю. А. Гагариным на пресс-конференции выступал главный ученый секретарь Президиума академии наук, академик Е. К. Федоров. В своей речи он, в частности, сказал: «Реальный и быстрый путь к прочному миру давно известен – это всеобщее и полное разоружение при строгом международном контроле. Решение этой основной задачи позволило бы всем народам земного шара вложить свои силы и в космические исследования, и в другие действительно достойные человека дела».