Алмазный эндшпиль

– Там было сыро и плохо пахло, – вставил Дворкин.

– А в гробу гораздо сырее, и пахнет еще хуже, – тут же заметил Моня. – Так что вам, Сема, еще повезло! Хрящевский мог бы и не церемониться с вами.

– Не мог, – покачал головой Антон. – Он боялся, что вы слетите с катушек и выйдете из повиновения. Хотя, признаюсь честно, пока Семы не было, все мы здорово понервничали.

Но Дворкин вернулся цел и невредим. Первая часть их замысла удалась: поддельный «Зевс» попал к Хрящевскому, и тот был убежден, что в руках у него «Голубой Француз». Можно было переходить ко второй части.

– Стоп-стоп, – поднял руку Гройс. – А вы не боялись, что он распознает фальшивку?

Моня объяснил: отличить синтетический бриллиант от натурального можно только лабораторными методами. Но Хрящевский не пожелал отдавать «Француза» в лабораторию. Во-первых, опасался, что знаменитый бриллиант будет узнан, а во-вторых, не хотел терять времени. К этому моменту он уже знал от Белова, что есть покупатель, готовый выложить за камень приличную сумму. Узнав от Мони, что тот лишился «Француза», Генрих Краузе мог передумать и вообще отказаться от сделки. А упустить десять миллионов долларов Хрящ не хотел.

– Поэтому он вызвал геммолога к себе, – сказал Антон. – И тот верно определил, что перед ним бриллиант. Но не определил какой! Вот что главное!

– Еще бы, – хмыкнул Верман. – Синтетику от природного камня с помощью лупы не отличить!

– Хрящевский успокоился, а мы именно этого и добивались.

– Постойте-ка, – нахмурилась Майя, припомнив события того вечера, когда «Зевс» появился в их салоне, – но ведь Сема определил, что камень искусственный, без всяких анализов!

– Так то Сема, а то рядовой геммолог, – снисходительно пожал плечами Верман. – У Дворкина глаз-алмаз. Он сорок лет с лупой в руках.

– Ты права, голубка, риск был, – подтвердил Сема, пропустив мимо ушей славословия Вермана. – Хрящевский мог не поверить до конца нашей инсценировке с немецким миллионером. Но ведь поверил, не так ли? Он был уверен, что миллионер уже исследовал камень вдоль и поперек, раз готов выложить за него такую сумму. И он положился на Генриха Краузе.

– Между прочим, – заинтересовался Яша, – это выдуманный персонаж?

– Обижаешь! – надулся Верман. – Генрих Краузе живет и здравствует в Германии. Тот еще чудак.

– Довольно эксцентричный миллионер, – пояснил Антон. – Как раз такой, какой нам и был нужен. Хрящевский обязательно стал бы проверять его и нашел бы достоверную информацию. Немец даже камни коллекционирует, так что нам не пришлось ничего придумывать.

– Кроме самого Генриха Краузе, – с улыбкой сказал Гройс, обращаясь к Яше. – Теперь, молодой человек, пробелы в ваших знаниях об этой маленькой операции могу закрыть и я. У меня было два задания: первое – это обмануть Хрящевского, а второе – выйти на оперативную группу с рассказом о том, что некий человек предлагает мне купить синий бриллиант «Зевс». Даже не знаю, что оказалось труднее… Сходства с настоящим Краузе добиться было несложно, хватило небольшого грима, а комплекция у нас похожая. С Хрящевским же возникла сложность, когда он не захотел непосредственно участвовать в продаже бриллианта. Этого мы с Антоном не предусмотрели.

– А должны были… – с раскаянием сказал Белов. – То есть я должен был.

– Пришлось импровизировать. В итоге все свелось к тому, чтобы затащить Хрящевского в банк и дать возможность следователю с группой взять его на попытке продажи «Зевса». Надеюсь, того набора доказательств, которые они насобирали, им хватит.

– Мне было бы очень интересно послушать, как Хрящевский объяснит наличие у него «Зевса», – ехидно заметил Верман. – Вряд ли он решится рассказать, как захватил Дворкина и в обмен на него Моня Верман отдал старинный пропавший бриллиант, назвав его «Голубым Французом».

– Это было бы слишком даже для Хрящевского, – согласился Антон. – Посмотрим… Пока Хрящ под следствием, мы можем вздохнуть свободно.

– Да, но что потом? – спросил Гройс. – Вы – умные люди и вряд ли надеетесь на то, что Николай остаток своей жизни проведет в тюрьме…

– Не надеемся, – за всех ответил Моня. – Но ближайшие два месяца ему точно будет не до нас. А за это время, уже поверьте, мы…

– …мы успеем что-нибудь придумать, – выразительно перебил его Белов.

Верман осекся и кивнул:

– Да-да, именно так!

Михаил Гройс с удовольствием пригубил вино, разглядывая Белова. Что ж, перспективный парень. Многообещающий. Не хочет рассказывать о том, что они собираются делать дальше, и это характеризует его как осторожного и дальновидного человека. А судя по тому, что ему хватило ума переиграть столь опасного противника, он далеко пойдет.