Алмазный эндшпиль

Отлично. Перевозчик как он есть, без всякой маскировки. «Главное, чтоб стрелять не начали сразу, как увидят. С них станется…»

С собой он не стал брать никакого оружия и даже иголку, поразмыслив, вытащил из обшлага рукава и оставил на столе. Если все пойдет по его плану, то наверняка будет обыск. Пускай они чувствуют себя спокойно.

Ранним утром проспект заполнился машинами, внутри которых плавились водители, и Антон свернул к метро. Жаркий майский день набирал силу, от влажного после поливальной машины асфальта поднимался многообещающий дымок. На город неумолимо надвигалось лето.

Первым пунктом его плана стоял Петр Семеныч. Антон даже не стал подниматься на второй этаж: бросил пакет одному из гавриков, покуривавших возле подъезда, и велел передать хозяину. Судя по тому, что вопросов ему никто не задал, Петр Семеныч провел со своими разъяснительную работу.

Снова прожорливое метро – и во второй раз подземка выплюнула Белова уже на Новом Арбате. В десяти минутах ходьбы отсюда располагался офис Николая Хрящевского, и туда-то Антон и направился.

Он не думал о том, что его может ждать, не пытался представить, как примет его бывший босс. Белов все для себя решил еще два дня назад и последние сутки лишь прокручивал в голове предстоящий разговор. Разговор – вот что главное! Он должен вывести Хруща на беседу. Тогда у него есть шанс выбраться из этой заварушки живым, а Антон Белов последнее время стал относиться к своей жизни куда серьезнее, чем прежде.

Если бы этот план пришел ему в голову еще месяц назад, Антон никогда не взялся бы за него. Но теперь все изменилось. В свете рассказанного Моней Верманом дело приобретало совсем другой оборот.

Он свернул за угол, постоял в тени домов и уверенно направился к серой громадине, нависшей над переулком. Стеклянные двери услужливо разъехались перед ним, и Белов очутился в полукруглом холле, потолок которого, как в соборе, уходил высоко вверх и заканчивался гигантским «камнем» – подсвеченной прозрачной стекляшкой, в точности такой же, что и на «Падишахе».

Здесь царила безвкусная роскошь: мраморные полы, сверкающие золотом стены… «Точно в баню пришел», – ухмыльнулся Антон. Он помнил, что противники Хрящевского презрительно называют этот офис сауной.

На пункте охраны мило улыбались две изящных, как японки, девушки, а за ними возвышался бритоголовый охранник. Остальные стражи цитадели Хрящевского скрывались в помещении за его спиной. Белов бросил взгляд на матовую стену: он знал, что она стеклянная и те, кто сидят сейчас внутри, видят весь холл и самого Антона. Он подчеркнуто неторопливо подошел к девушкам и улыбнулся:

– Здравствуйте. Дымов у себя?

Антон понимал, что к самому Хрящевскому его никто не пустит. Во всяком случае, сразу. Сперва ему предстоит встреча с шефом службы безопасности.

Девушка спрашивала, назначена ли у него встреча, но Белов не смотрел на нее. Он смотрел на охранника. Услышав фамилию «Дымов», тот бросил быстрый взгляд на визитера – и застыл.

Его лицо сказало Антону все, что требовалось: охранник его узнал. «Вот как, – удовлетворенно подумал Антон, – значит, всех предупредили, да? Не только ищеек, но и охрану, которая, казалось бы, никакого отношения ко мне не имеет. Выходит, товарищ Дымов все-таки опасался, что я заявлюсь прямо сюда, и принял меры предосторожности: всех оповестил, каждого ознакомил с моей рожей. Что, Валентин Петрович, боялся, что я приду за тобой, как красные мстители? Или как Рэмбо?»

– Так вы договаривались о встрече? – настаивала хрупкая девушка. – Представьтесь, пожалуйста.

– Меня зовут Антон Белов, – с удовольствием произнес Антон. – Можете представить меня Валентину Петровичу как перевозчика.

На лице девушки отразилось непонимание – кто такие перевозчики, она, конечно же, не знала. Но переспросить не успела: двое, бесшумно подбежав сзади, уже подхватили Антона и молниеносно утащили из холла. Для верности ему ткнули в ребра стволом, и Белов поморщился от боли.

Он предполагал, что его без излишней рефлексии могут вырубить, и очнется он где-нибудь в кирпичном подвале на окраине Москвы. Под пытками из него вытащат все, что он хотел сказать, и зароют в лесочке неподалеку от подвала, чтобы не возиться с его искореженным телом.

Этот вариант Белова категорически не устраивал. И как только его с заломленными за спину руками втолкнули в комнату, он сразу громко предупредил:

– У меня сообщение для Дымова. Говорить буду только с ним!