Бессонница

Воронка добралась до нижней ступеньки, покружила по центру вестибюля плотной сверкающей восьмеркой, а затем прекратила существование, оставив после себя легкую розоватую дымку, да и та вскоре растворилась.

Луиза толкнула Ральфа локтем в бок, хотела было махнуть рукой в сторону кабины справочного бюро, но вспомнила, что вокруг люди, и ограничилась легким движением подбородка в ту сторону. Ранее Ральф видел в небе некую субстанцию, формой напоминающую доисторическую птицу. Теперь же его взору предстала длинная светящаяся змея. Она прокладывала себе путь по потолку, минуя объявление:

"ЗДЕСЬ БЕРУТ КРОВЬ НА АНАЛИЗ.

ПРОСИМ ПОДОЖДАТЬ".

— Она живая? — встревоженно прошептала Луиза. Ральф присмотрелся внимательнее и увидел, что у создания нет головы… Как и видимого хвоста.

Оно состояло из одного туловища. Ральф предполагал, что создание живое он считал, что в некотором роде все ауры живые, — но вряд ли это была настоящая змея и едва ли она несла в себе угрозу, по крайней мере им.

— Стоит ли переживать по пустякам, дорогая? — прошептал Ральф в ответ, когда они пристроились в конце небольшой очереди к справочному окошку, и, когда он произнес эту фразу, змея, казалось, всосалась в потолок и растаяла.

Ральф не знал, какое место занимали такие вещи, как птица и воронка в тайном мире, но был уверен, что главные роли отводились именно людям.

Вестибюль городской больницы Дерри представлял собой зрелище, достойное фейерверка в День Независимости, представление, в котором роли римских свечей и китайских фонтанов исполняли человеческие существа.

Луиза подергала Ральф за ворот рубашки, чтобы тот наклонился к ней. — Только говорить будешь ты, Ральф, — удивленным, обессиленным голосом попросила она. — Я и так держусь из последних сил.

Мужчина, стоявший впереди них, отошел в сторону, и Ральф приблизился к окошку. И тут его охватило невероятно ясное, пропитанное щемящей грустью воспоминание, связанное с Джимми Вандермеером. Они ехали по Род-Айленду и, увидев недалеко от дороги палатку цирка-шапито, решили не пропустить представление. Конечно, пьяны они были в стельку. Парочка разряженных девчонок, стоя перед откинутым пологом шапито, предлагала программки, и когда они с Джимми приблизились к юным прелестницам, то принялись увещевать друг друга вести себя как трезвые. Попали ли они туда в тот день? Или… — Чем могу помочь? — поинтересовалась сотрудница за окошком справочной; судя по тону, она оказывала Ральфу огромное одолжение, разговаривая с ним. Ральф увидел существо женского пола, похороненное внутри тревожно-оранжевой ауры, похожей на пылающий ежевичный куст. «Вот особа, читающая только классическую литературу и требующая по отношению к себе крайне церемонного обращения», — подумал Ральф и тут же вспомнил, как девушки, стоявшие на страже у входа в шапито, бросили на них с Джимми оценивающий взгляд и вежливо, но решительно завернули приятелей обратно.

Тот вечер они с Джимми закончили в дешевом ресторанчике, довольные, что их хоть оттуда не вышвырнули вон.

— Сэр? — нетерпеливо произнесла женщина в стеклянной кабине. — Чем могу помочь?

Ральф почти ощутимо опустился в действительность.

— Мэм, мы с супругой хотели бы навестить Джимми Вандермеера, он лежит в палате на третьем этаже, если…

— Это реанимационное отделение! — отрезала дама. — Вход только по специальным пропускам! — Оранжевые крючки стали пробиваться сквозь сияние, окружавшее ее голову, а сама аура превратилась в горящий ежевичный куст, который протащили по неизведанным призрачным дебрям.

— Я знаю, — робко произнес Ральф, — но мой друг Лафайет Чепин сказал…

— Господи! — взорвалась женщина в будке. — Прекрасно, у всех есть друзья! Просто замечательно! — Она иронично закатила глаза.

— Фэй сказал, что к Джимми пропускают посетителей. Видите ли, у него рак, и вряд ли он долго протянет.

— Так и быть, я проверю списки, — ответила женщина таким недовольным тоном, будто ее заставили выполнять не имеющее смысла задание, но компьютер работает сегодня очень медленно, так что придется подождать.

Сообщите мне свои фамилии, а сами вместе с женой пока можете присесть, я позову вас, как только… Ральф решил, что уже достаточно отведал пирога робости перед этим цербером бюрократии. В конце концов, он ведь не требовал въездную визу в Албанию; ему подошел бы и пропуск в реанимационное отделение.