Аксенов

Ну что ж, так могло быть, все это время шла интенсивная работа с автором, и вот — нашли приемлемый для обеих сторон компромисс. Но в версии «Каравана историй» присутствует одна десятая, в лучшем случае одна пятая аксеновского текста, вышедшего в издательстве «Семь дней». Для какого же другого таинственного журнала готовился журнальный вариант объемом в 589 страниц, как в книге? Ни хрена не понимаю. И потом, и в апреле — мае 2008 года, и в феврале — марте 2009 года, а точнее, с 15 января 2008 года Аксенов в коме, лежит в Склифе, потом в Бурденко. Спрашивается, где и как редакция работала с автором?

На протяжении всей статьи у меня повторяется: «мне рассказывали, мне говорили, я знаю», но, может, все это глупая самонадеянность? И от меня сокрыто существо дела? Может, в какой-то теплый вечер 2008 года Аксенов очнулся, осмотрелся, дождался последнего медицинского обхода, потом встал, отключил себя от всех проводов и датчиков, каким-то чудесным образом выкрутился из капельницы, оделся, спустился вниз, позвонил из уличного автомата домой какому-нибудь редакционному работнику, поймал такси, приехал в издательство, куда все уже подтянулись, взял стило, твердой рукой почеркал страницы своей рукописи, подписался, успел вернуться в институт Бурденко до утреннего обхода врачей, подключился ко всем датчикам и капельницам и опять ушел в кому?

Если все происходило именно так, то приношу глубочайшие извинения руководству издательства и журнала за свои мелочные придирки.

Глава десятая Мы, подаксеновики

АЛЕКСАНДР КАБАКОВ: Как ты считаешь, можно ли нам здесь, в этих разговорах, распускать сплетни и выдавать чужие тайны?

ЕВГЕНИЙ ПОПОВ: Вся литература — это сплетни.

А.К.: Мне плевать на литературу, если речь идет о человеческих, джентльменских принципах. И обнародовать то, чем с тобой поделились в ходе пьянки, например, не следует.

Е.П.: Это правильно, нельзя без разрешения.

А.К.: Да, но, с другой стороны, со мною не поделились, не сказали по секрету — просто сказали, как сказалось. Не совсем были мы трезвыми, трепались… Короче говоря, речь идет о сравнительно молодом, но очень популярном писателе революционного толка.

Е.П.: А-а, догадываюсь, о ком ты. С Горьким его еще сравнивают по глупости сравнивающих.

А.К.: По-моему, молодой писатель Горький писал гораздо хуже.

Е.П.: Ну и что тебе сказал пьяный — мы ведь тоже сейчас… немного, да?.. ну — писатели же… — и что тебе сказал этот молодой писатель?

А.К.: Сидим мы с ним в городе Каире…

Е.П.: Хорошее место для русских писателей.

А.К.: А писателям русским все равно, где водку жрать, абсолютно, мы с ним же однажды до этого пили водку в городе Нью-Дели…

Е.П.: Какая у вас интересная жизнь, у писателей.

А.К.: Да, сидим, и вдруг сделалось у него лицо совершенно серьезное…

Е.П.: Это из советского романа: «сказал, посерьезнев»…

А.К.: Посерьезнев, да, и обратившись ко мне «дядя Саша», как он стал меня с некоторых пор называть…

Е.П.: Ты сейчас расскажешь эту историю?

А.К.: Нет, какая история, просто он спросил: «Как мне называть вас?» — «Не знаю, ну, Александр Абрамыч». — «Что-то мне как-то не… не в дугу…»

Е.П.: Он правильный нашел ход, и меня он называет «дядя Женя»…

А.К.: Я говорю: «Ну, называй дедушка», — «Ну какой дедушка, не-не-не… а можно я буду вас называть дядя Саша?» — «Можно, конечно…» И вот он говорит: «Дядя Саша, а скажи мне…» — он, начав называть «дядя Саша», правильно перешел на «ты»…

Е.П.: Правильно перешел, чувствует стиль.

А.К.:…а скажи мне, вот я сейчас в своем поколении… я такой же, как Аксенов был в своем?» То есть он еще как-то обозначил… не популярный, и не знаменитый, а влиятельный, что ли, или что-то в этом роде, не помню…

Е.П.: Ух ты!

А.К.: Причем он серьезный такой сидит… В номере у него сидели, и еще двое молодых писателей были, не буду их называть, они не имеют отношения к предмету нашего с ним разговора и даже, кажется, не слышали его вопроса… И тут я все понял.

Е.П.: Ну и что же ты понял?

А.К.: А понял, что вот пацану немного за тридцатник, он сильно младше моей дочери, а для него важно было бы быть Аксеновым своего поколения, понимаешь? То есть аксеновская судьба для него как бы образец.