Я, Мона Лиза

Но сейчас было не время высказывать подобные сомнения вслух. Как только я вновь обрела дар речи, я сказала:

— Не только не стану возражать, маэстро, я в восторге от подобного предложения.

— Хорошо. — Он коротко кивнул. — Значит, решено.

Больше мы ни о чем не говорили, а вскоре открылась дверь, и вошел младший сын Лоренцо.

— Джулиано, — раздраженно произнес Великолепный. — Я ведь посылал за твоим братом. Где Пьеро?

— Он неважно себя чувствует, — быстро ответил Джулиано. Лицо его раскраснелось, словно он торопился на зов отца. При виде меня он просиял. — Тебе нехорошо, отец? — Он оглядел комнату и увидел кубок с нетронутым снадобьем. — Давно пора было принять лекарство. Позволь, я его поднесу.

Лоренцо отпустил мою руку и отмахнулся от предложения.

— Мой младший, — с явной любовью сказал он, обращаясь ко мне, — так же быстро потакает моим желаниям, как мой старший забывает о них.

Джулиано улыбнулся, напомнив мне терракотовый бюст в саду.

— Сожалею, что не в состоянии сопроводить вас к отцу, — продолжал Лоренцо. — Но Джулиано ответственный молодой человек. Могу гарантировать, он доставит вас в целости и сохранности. — Он снова потянулся к моей руке и сжал ее на удивление сильно. — Да пребудет с вами Господь, моя дорогая.

— И с вами тоже. Спасибо, что пригласили меня в свой дом. И за будущий портрет…

Мы неохотно разжали руки. Меня охватила странная печаль, когда я оперлась на локоть молодого Джулиано и покинула его отца, больного и некрасивого человека, окруженного богатством и красотой веков.

XXV

В коридоре мы с Джулиано проходили мимо других скульптур, портретов и тонких фарфоровых ваз в половину моего роста, все эти сокровища были освещены свечами в красиво отлитых канделябрах из бронзы, серебра и золота. Мы шли в неловком молчании, я опиралась одеревеневшей рукой на его локоть, а он смотрел прямо перед собой и двигался с врожденным достоинством, более подходящим кому-то лет на десять старше его. Как и Лоренцо, он был в одежде темных, торжественных цветов, на нем была хорошо сшитая туника из тончайшей шерсти, какую продавал мой отец.

— Простите, мадонна Лиза, что недуг моего отца прервал ваш визит.

— Пожалуйста, не извиняйтесь, — сказала я. — Мне жаль, что мессер Лоренцо все еще болеет.

В мерцающем свете свечей я разглядела, как Джулиано помрачнел.

— Отец храбрится перед гостями, но последние несколько месяцев он очень сильно хворал, мы боялись, что он умрет. И слабость до сих пор его не оставила. Доктора велели не приглашать никаких гостей, но он твердо решил вновь повидаться с друзьями. Особенно ему хотелось увидеть Леонардо. А еще… Он мне ничего не говорил, но я смею предположить, что он хотел увидеть вас с целью впоследствии устроить брак.

— Да, — ответила я. Упоминание художника из Винчи, который специально приехал издалека на этот прием, воскресило мои надежды. — Ужасно, что ваш отец так болен. Что с ним?

— Сердце. — Джулиано расстроенно пожал плечами. — По крайней мере, так говорят доктора, но мне кажется, они сами не очень разбираются в том, что утверждают. Он всю жизнь страдает от подагры — иногда ему так плохо, что он кричит от боли в суставах. Но в последнее время его одолели с десяток других болезней, ни одну из которых его лекарь, видимо, не способен вылечить. Он слаб, почти ничего не ест и плохо спит… — Он покачал головой и остановился. — Я очень за него беспокоюсь. Ему всего сорок три, а выглядит он как глубокий старик. Помню, раньше, в моем детстве, он был такой сильный, бегал с нами, ребятишками, играл на равных. Часто сажал меня к себе в седло, и мы с ним катались верхом…— Голос Джулиано дрогнул, и юноша замолк, чтобы взять себя в руки.

— Мне очень жаль. — Я недавно потеряла мать и понимала страх, который охватил теперь младшего Медичи. — Но ведь сейчас он пошел на поправку, разве нет?

— Да… — Джулиано поспешно кивнул, не поднимая глаз.

— Значит, ему и дальше будет лучше. Не теряйте надежды.

Джулиано вдруг пришел в себя.

— Простите меня, мадонна! Вы наша гостья, а я тут стою и жалуюсь. Мне не следовало обременять вас своими заботами…

— Но я хочу знать такие вещи. Мессер Лоренцо был очень добр ко мне. Он показывал свою коллекцию, несмотря на усталость.

Джулиано печально улыбнулся.

— Это на него похоже. Он любит собирать красивые вещи, но они приносят ему настоящее удовольствие только тогда, когда он может показать их другим людям и понаблюдать за восторгом гостей. Я слышал, как некоторые говорят, будто он бывает жесток, если дело касается политики или финансов, но лично я вижу в нем только хорошее. — Он помолчал, а потом заговорил уже более беспечным тоном: — Вам понравилась экскурсия, мадонна?