Алексей, не мешкая, претворил заветы мудрого старика в жизнь. Он наговорил златокудрой прелестнице такое количество комплиментов, что, слушая его, все семь чудес света облились бы от зависти горючими слезами. Молодой офицер вещал так вдохновенно, с такой страстью, что его порой начинала мучить совесть за тот фарс, автором и участником которого он был. Впрочем, если то, что Каверин знал об Анжелике, было правдой, то его партнерша тоже играла роль, причем не с меньшим блеском, чем он сам.
–?А я думала, ты меня ненавидишь, – внезапно призналась Анжелика. – Знаешь, зачем я поехала за тобой?
–?Зачем же?
Красавица смущенно улыбнулась.
–?Честно говоря, я хотела тебя убить.
–?О! – сказал Алексей недоверчиво, как того требовала обстановка.
–?Да, да! Я уже пыталась один раз в Париже, но неудачно. Помнишь, ты пришел тогда с Видоком к его дому, и я стала стрелять в вас…
Алексей сел в постели, пораженный до глубины души.
–?Так это была ты?
–?Я, – призналась Анжелика, глядя на него смеющимися глазами. – Тебе повезло, что стрелок я неважный. Нет, правда, я очень рада, что я такой плохой стрелок!
–?А что ты еще натворила? – спросил Алексей со вздохом. – Может, подсылала ко мне наемных убийц?
–?Нет, – оскорбленно отозвалась Анжелика. – Зачем? Я и сама могу за себя постоять.
На устах Алексея расцвела младенческая улыбка, словно храбрость его подружки повергла офицера в невероятный восторг, но в глубине души он нашел, что последние слова звучат весьма комично в устах девицы, которую может затащить в постель первый встречный, более того – человек, едва не отправивший к праотцам ее любовника.
–?О чем ты думаешь? – спросила Анжелика, пристально глядя на него.
–?О тебе, – не стал кривить душой Алексей.
–?Правда? – Мадемуазель засмеялась, но он видел, что его настойчивый взгляд немного пугает ее. – Это очень лестно. А что ты обо мне думаешь?
–?Ну разное, – ушел от ответа Алексей. – Ты по-прежнему собираешься меня убить?
–?Уже нет. Приговор отменяется. – Анжелика лукаво улыбнулась. – Послушай, может, ты закажешь чего-нибудь поесть? Я ужасно голодна.
Алексей вызвал Жозефа и приказал ему справиться о завтраке, после чего поднялся и оделся.
–?Пойду посмотрю, как там мои лошади. А ты дождись меня, хорошо?
Он нагнал Жозефа и через некоторое время разыскал Филиппа в общей комнате внизу. Кучер запечатывал письмо, которое при появлении Каверина поторопился спрятать.
–?Планы меняются, – сказал Алексей. – Мы едем в Марсель.
–?В Марсель? – удивился Филипп. – Но вы же говорили раньше, что в Гренобль.
–?Здесь я приказываю, – напомнил молодой человек. – Мы едем в Марсель, понятно?
Оставив пораженного Филиппа размышлять над причиной столь неожиданной перемены, Алексей вернулся к себе в комнату. Одного взгляда на его чемоданы хватило, чтобы понять, что сейчас они стоят не совсем так, как вчера.
Хозяйка гостиницы принесла завтрак и, с заговорщицкой улыбкой пожелав постояльцам доброго утра и приятного аппетита, вышла, оставив их одних.
–?Черт возьми. Кажется, я тоже проголодался! – сказал Алексей беспечно.
Он поцеловал Анжелику и набросился на еду.
–?Знаешь, – заговорила мадемуазель, составляя ему компанию за столом, – меня смущает одна вещь. Не то чтобы я тебе не верила, но… Что за дела у тебя с Видоком?
Молодой человек сделал судорожное движение, стараясь проглотить все, что было у него во рту.
–?Видок – мерзавец, – коротко сказал он.
(Бдительный Филипп, занявший наблюдательный пост у дырки, проверченной в стене между комнатой Каверина и смежной с ней, при этих словах едва не свалился со стула.)
–?Да? – сказала Анжелика недоверчиво.
–?Он связал меня по рукам и ногам, – мрачно признался Алексей, – поэтому я вынужден работать на него.
–?Это на него похоже, – сказала Анжелика.
–?У него есть кое-какие бумаги, компрометирующие нашего посла, – объяснил офицер. – Я должен был их забрать у Эпине-Брокара, но не успел. Один человек видел, как я уходил оттуда. В общем… – Алексей свесил голову и вздохнул, – негодяй Видок сказал, что сдаст меня полиции, обвинив в убийстве старика, если я не соглашусь сотрудничать с ним. – Молодой человек поглядел на Анжелику и поспешно добавил: – Впрочем, тебе, наверное, это совсем неинтересно.