В поисках Леонардо

– Адвокат тоже присутствовал? – осведомилась Амалия.

– Да… Сидел в кресле и потирал рукой лоб.

– А Гюстав, наверное, находился возле вас?

Луиза покраснела и кивнула.

– Продолжайте, пожалуйста…

– Кристиан сказал что-то вроде: «Я бы советовал тебе не забываться, Проспер…» Он никогда особо не жаловал управляющего, потому что мечтал сам занять его место, но тетя Констанс была не согласна. Конечно, теперь, после ее смерти, все должно было измениться…

Амалия шевельнулась в кресле.

– То есть Кристиан должен был унаследовать основной капитал, так?

– В общем, так… Поймите, я не очень в этом разбираюсь… Гюстав говорил мне, что тетя уже давно составила завещание и не держала его в секрете. Все состояние было поделено между ним, Эжени и Кристианом. Драгоценности – Эжени и Ортанс, пополам…

– А вам?

Луиза порозовела.

– Двадцать тысяч франков.

– Так. Стало быть, Ортанс получала драгоценности… Ну а зять, Феликс Армантель?

– Ничего, – неохотно ответила девушка. – Тетя его не слишком жаловала. В свое время она была против брака Эжени с ним… Она говорила, что он прокутит все состояние и пустит их по миру.

– Понятно. Давайте вернемся в каюту Ортанс, если вы не против. Значит, Кристиан сказал…

– Да. А Проспер вспыхнул и крикнул: «Что, уже возомнил себя хозяином? Ну так посмотрим, что будет, когда вскроют завещание… Так что лучше не забывайся сам!» При этих его словах все, по-моему, побледнели… Феликс очень вежливо спросил: «Простите, сударь, что вы имеете в виду?» Его поддержала Эжени: «В самом деле, на что вы намекаете?» – сказала она. И тут вдруг стало очень тихо… Все глаза обратились на адвоката… «В чем дело, Фелисьен?» – спросил Кристиан. «Неужели мама изменила завещание? – вырвалось у Эжени. Она была просто в ужасе. – Нет, этого не может быть!» И тут эта… тут Надин Коломбье так спокойно спросила: «А почему же, собственно, не может?»

– Что было дальше? – спросила Амалия бесстрастно, хотя все внутри ее так и кипело.

– Дальше? – Луиза зябко поежилась. – Кристиан, Эжени и Ортанс с трех сторон напустились на адвоката, требуя от него сказать, о каком завещании идет речь… Боваллон отнекивался, твердил, что еще рано говорить об этом… Феликс потерял терпение и стал его оскорблять… Он… он… – Луиза запнулась.

– Он обвинил Боваллона и брата с сестрой Коломбье в том, что они когда-то пошли на подлог и теперь готовят новый, – подсказала Амалия. – Так?

– Феликс назвал Боваллона продажной сволочью, – тихо ответила Луиза. – Адвокат поднялся и сказал, что он может утверждать все, что угодно, у него все равно нет никаких доказательств, и вышел, а Эжени напустилась на мужа – зачем он разозлил Боваллона, ведь ясно, что тот опасен… Феликс же ответил, что не может спокойно видеть, как его жену пытаются обобрать.

Амалия прищурилась.

– Скажите, Луиза, вы знаете, о каком подлоге идет речь? Я имею в виду, знаете ли вы, в чем Феликс обвинял Боваллона и Проспера с Надин Коломбье.

Луиза отвела глаза.

– Догадаться не слишком трудно… Все они участвовали в составлении завещания бабушки Бежар. – Она нервно стиснула руки.

– Верно, – согласилась Амалия. – Они подделали завещание и оставили Леонара Тернона, истинного наследника, без гроша. Потом он поехал в Африку и был там убит.

Луиза отвернулась.

– Вам известно многое, мадам Дюпон, но не все… Некоторые из тех, кто знал бабушку Бежар, подозревали, что завещание подменено, и советовали Леонару бороться за свои права. Суд мог затянуться надолго, хотя все же решить дело в его пользу. И тогда тетя Констанс подговорила Ортанс написать Леонару письмо… что, мол, ее удручает его мелочность… что он готов судиться с Эрмелинами из-за денег… а вот если бы он стал героем… если бы поехал в Африку и покрыл себя славой… она была бы счастлива дождаться его оттуда… И Леонар, который без памяти любил ее… он поверил ей… а она и тетя Констанс послали его на смерть… Потому что Ортанс не была богата, но она не хотела умереть в бедности… а Леонар ей нравился только до тех пор, пока был наследником мадам Бежар… Вот так.

Амалия задумчиво посмотрела на бледную девушку.

– То есть, по-вашему, если бы Леонар задумал месть людям, которые его продали и предали, он был бы прав? Вы бы оправдали его?

– Я… я не знаю… – забормотала Луиза, судорожно сжимая и разжимая руки. – Вы забываете, мадам Дюпон, что меня воспитали в этой семье. И тетя Констанс всегда была ко мне так добра…