Убийство Роджера Экройда

— А теперь, месье и медам, — быстро заговорил Пуаро, — я продолжу. Поймите одно, я хочу дознаться до истины. Истина, сколь бы ни была она ужасна, неотразимо влечет к себе ум и воображение того, кто к ней стремится. Я уже немолод, мои способности, возможно, уже не те, что прежде… — Он явно ожидал, что за этим последует взрыв возражений.

— Вполне вероятно, что это дело будет последним, которое я расследую. Но Эркюль Пуаро не из тех, кто терпит поражение. Повторяю: я намерен узнать истину. И я ее узнаю, вопреки вам всем.

Он бросил последние слова нам в лицо, как обвинение. Я думаю, что все мы немного смутились — все, кроме Реймонда, тот остался совершенно невозмутимым.

— Что вы хотите этим сказать — «вопреки нам всем»? — спросил он, слегка подняв брови.

— Но… именно это, месье. Все находящиеся в этой комнате скрывают от меня что-то. — И он поднял руку в ответ на ропот протеста.

— Да, да, я знаю, что говорю. Может быть, это нечто неважное, пустяки, по-видимому не имеющие отношения к делу, но, как бы то ни было, каждый из вас что-то скрывает. Я не прав?

Его взгляд — и вызывающий и обвиняющий — скользнул по нашим лицам. И все опустили головы. Да, и я тоже.

— Вы мне ответили, — сказал Пуаро со странным смешком. Он встал:

— Я взываю ко всем вам. Скажите мне правду, всю правду! — И после паузы:

— Ни у кого нет желания что-нибудь сказать?

Он снова рассмеялся негромко и резко.

— Cest dommaqe,^[7] — сказал он и ушел.

13. Стержень гусиного пера

Вечером после обеда я по просьбе Пуаро пришел к нему. Каролина проводила меня завистливым взглядом: как бы ей хотелось сопровождать меня! Я был принят очень гостеприимно. Пуаро поставил на маленький столик бутылку ирландского виски (которое я не выношу), сифон с содовой и стакан. Сам он пил шоколад, его любимый напиток. Он вежливо осведомился о здоровье моей сестры, отозвавшись о ней как о весьма незаурядной женщине.

— Боюсь, что вы вскружили ей голову, — сказал я сухо.

— А я люблю иметь дело с экспертом, — сказал он, засмеялся и подмигнул, но не объяснил, что, собственно, имеет в виду.

— Во всяком случае, вы получили полный набор местных сплетен — как имеющих основание, так и необоснованных.

— А также ценные сведения, — добавил он спокойно.

— То есть?

Он покачал головой и сам перешел в атаку:

— А почему вы мне не все рассказали? В такой деревушке, как ваша, каждый шаг Ральфа Пейтена не может быть неизвестен. Ведь не одна ваша сестра могла пройти через лес тогда.

— Угу, — хмыкнул я.

— Ну а ваш интерес к моим больным?

Он снова подмигнул.

— Только к одному из них, доктор, только к одному.

— К последнему? — предположил я.

— Мисс Рассэл очень меня интересует, — ответил он уклончиво.

— Вы согласны с миссис Экройд и моей сестрой, что в ней есть что-то подозрительное? — спросил я. — Моя сестра ведь это сообщила вам вчера? И притом без всякого основания!

— Les femmes!^[8] — философски изрек Пуаро.

— Они измышляют… и оказываются правыми. Конечно, это не совсем так. Женщины бессознательно замечают тысячи мелких деталей, бессознательно сопоставляют их — и называют это интуицией. Я хорошо знаю психологию, я хорошо это понимаю.

У него был такой важный, такой самодовольный вид, что я чуть не прыснул со смеху. Он отхлебнул шоколаду и тщательно вытер усы.

— Хотелось бы мне знать, что вы на самом деле обо всем этом думаете! — не выдержал я.

— Вы этого хотите? — Он поставил чашку.

— Да.

— Вы видели то же, что и я. И выводы наши должны совпадать, не так ли?

— Кажется, вы смеетесь надо мной, — сдержанно сказал я. — Конечно, у меня нет вашего опыта в подобных делах.

Пуаро снисходительно улыбнулся.

— Вы похожи на ребенка, который хочет узнать, как работает машина. Вы хотите взглянуть на это дело не глазами домашнего доктора, а глазами сыщика, для которого все здесь чужие и одинаково подозрительны.

— Вы правы, — согласился я.

— Так я прочту вам маленькую лекцию. Первое: необходимо получить ясную картину того, что произошло в тот вечер, ни на минуту не забывая одного — ваш собеседник может лгать.

— Какая подозрительность! — усмехнулся я.

— Но необходимая, уверяю вас. Итак, первое: доктор Шеппард уходит без десяти девять. Откуда я это знаю?

---

7 Жаль. (франц.)

8 Женщины. (франц.)