Убийство в Восточном экспрессе

— Извините за резкость, но мне он кажется пустой тратой времени. Предположим, вы узнаете, нравилось мне лицо мистера Рэтчетта или нет, но это вряд ли поможет найти убийцу.

— Вы знаете, кем на самом деле оказался Рэтчетт?

Она кивнула:

— Миссис Хаббард уже оповестила всех и вся.

— Ваше мнение о деле Армстронгов?

— Это чудовищное преступление, — решительно сказала она.

Пуаро задумчиво посмотрел на девушку:

— Вы, мисс Дебенхэм, насколько мне известно, едете из Багдада?

— Да.

— В Лондон?

— Да.

— Что вы делали в Багдаде?

— Служила гувернанткой в семье, где двое маленьких детей.

— После отпуска вы возвратитесь на эта место?

— Не уверена.

— Почему?

— Багдад слишком далеко. Я предпочла бы жить в Лондоне, если удастся подыскать подходящую вакансию.

— Понимаю. А я было решил, что вы собираетесь замуж.

Мисс Дебенхэм не ответила. Она подняла глаза и посмотрела на Пуаро в упор. «Вы слишком бесцеремонны», — говорил ее взгляд.

— Что вы думаете о вашей соседке по купе мисс Ольсон?

— Славная недалекая женщина.

— Какой у нее халат?

— Коричневый шерстяной, — в глазах мисс Дебенхэм промелькнуло удивление.

— А! Смею упомянуть и надеюсь, вы не сочтете меня нескромным, что по пути из Алеппо в Стамбул я обратил внимание на ваш халат, — он лилового цвета, верно?

— Вы не ошиблись.

— У вас нет с собой еще одного халата, мадемуазель? Например, красного?

— Нет, это не мой халат.

Пуаро быстро наклонился к ней — он напоминал кошку, завидевшую мышь.

— Чей же?

Девушка, явно пораженная, отшатнулась:

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Вы не сказали: «У меня нет такого халата». Вы говорите: «Это не мой» — значит, такой халат есть, но не у вас, а у кого-то другого.

Она кивнула.

— У кого-то в поезде?

— Да.

— Чей же он?

— Я вам только что сказала. Я не знаю. Утром часов около пяти я проснулась, и мне показалось, что поезд давно стоит. Я открыла дверь, выглянула в коридор. Хотела посмотреть, что за станция. И тут увидела в коридоре фигуру в красном кимоно она удалялась от меня.

— Вы не знаете, кто это? Какого цвета волосы у этой женщины — светлые, темные, седые?

— Не могу сказать. На ней был ночной чепчик, и потом я видела только ее затылок.

— А какая у нее фигура?

— Довольно высокая и стройная, насколько я могу судить. Кимоно расшито драконами.

— Совершенно верно.

Минуту Пуаро хранил молчание. Потом забормотал себе под нос:

— Не понимаю. Ничего не понимаю. Одно с другим никак не вяжется. — Поднял глаза и сказал: — Не смею вас больше задерживать, мадемуазель.

— Вот как? — она была явно удивлена, однако поспешила встать, но в дверях заколебалась и вернулась обратно. — Эта шведка — как ее, мисс Ольсон? — очень встревожена. Она говорит, что вы ей сказали, будто она последней видела этого господина в живых. Она, вероятно, думает, что вы ее подозреваете. Можно, я скажу ей, что она напрасно беспокоится? Эта мисс Ольсон безобиднейшее существо — она и мухи не обидит, — и по губам мисс Дебенхэм скользнула улыбка.

— Когда мисс Ольсон отправилась за аспирином к миссис Хаббард?

— В половине одиннадцатого.

— Сколько времени она отсутствовала?

— Минут пять.

— Она выходила из купе ночью?

— Нет.

Пуаро повернулся к доктору:

— Рэтчетта могли убить так рано?

Доктор покачал головой.

— Ну что ж, я полагаю, вы можете успокоить вашу приятельницу, мадемуазель.

— Благодарю вас, — она неожиданно улыбнулась на редкость располагающей к себе улыбкой. — Знаете, эта шведка очень похожа на овцу. Чуть что — сразу теряет голову и жалобно блеет. — Мисс Дебенхэм повернулась и вышла из вагона.

Глава двенадцатая

Показания горничной

Мсье Бук с любопытством взглянул на своего друга.

— Я не совсем вас понимаю, старина. Чего вы добиваетесь?

— Я искал трещину, мой друг.

— Трещину?

— Ну да, трещину в броне самообладания, в которую закована эта молодая дама. Мне захотелось поколебать ее хладнокровие. Удалось ли это? Не знаю. Но одно я знаю точно: она не ожидала, что я применю такой метод.

— Вы ее подозреваете, — сказал мсье Бук задумчиво. — Но почему? По-моему, эта прелестная молодая особа никак не может быть замешана в подобном преступлении.

— Вполне с вами согласен, — сказал доктор Константин. — Она очень хладнокровна. По-моему, она не стала бы кидаться на обидчика с ножом, а просто подала бы на него в суд.