Всем сестрам по мозгам

Реутов оперся руками о колени.

– Мы почти разбежались, хотя официальные бумаги пока не оформили. Я в коммерческом банке служу, а владелец не любит тех, кто разводится, тормозит такого сотрудника в карьере или вообще из коллектива выдавливает. Вот я Жанку и попросил подождать, пока другое место подыщу.

– И она согласилась? – удивилась я.

Леонид выпрямился.

– Не бескорыстно. Мы договорились, что я часть зарплаты ей отдаю, оплачиваю все коммунальные расходы и покупаю продукты, то есть Жанна своих денег на хозяйство не тратит. Еще она поставила мне условие: баб на общую жилплощадь не водить. Но я не всегда его соблюдаю, ходят ко мне девушки-красавицы. Жанка в командировку умотает – хата вся моя.

– Трудно жить в коммуналке, – вздохнула я, – в особенности, если в соседках бывшая жена.

– Вот поэтому мне деньги больше всех и нужны! – с жаром воскликнул Леонид.

Я усмехнулась.

– Ты Ане не сочувствовал. Нарочно дымил ей в нос, а потом демонстративно сунул в дупло пачку, хотел, чтобы Хачикян сорвалась. Какой-нибудь претендент непременно обратил бы внимание Сергея Павловича на аромат ванили, исходящий от гостьи. Вот интересно, кто бы сдал Анну? А?

Реутов рассмеялся.

– На войне любые средства хороши, срабатывает закон джунглей: либо ты противника съешь, либо он тебя. И что дурного я совершил? Просто оставил сигариллы в дупле. А возьмет их Аня или нет, не от меня зависит. Ее решение, ей за него и отвечать.

– И ты еще возмущаешься Жанной, которая портит твои вещи? – воскликнула я.

Он скривился.

– Жена должна помогать мужу, быть с ним в одной упряжке, в этом смысл брака. Чужой человек тебе ничем не обязан, а ты ему ничего не должен. Но Жанка решила меня из равновесия выбить. Шмыгнула в мою комнату, сигариллы из чемодана выкинула, думала, я взбешусь, устрою тут Ледовое побоище, упаду в глазах Мануйлова, и тот меня из списка претендентов вычеркнет. Ха! Обломалось ей! Не знала Жануся об этой заначке. А я не Хачикян, смолю редко, в основном после еды, мне и одной сигариллы в день для прекрасного настроения хватит.

Леонид улыбнулся, словно хорошо пообедавшая кошка, потом со вкусом потянулся и встал с пенька.

– Значит, ты разговаривал с Аней незадолго до ее смерти? – спросила я. – Был последним, кто видел ее живой?

Реутов резко сел.

– На что ты намекаешь? Анька прекрасно выглядела, когда я уходил. Она меня поблагодарила за курево и занялась флоксами.

– Ты имеешь дурную привычку расшвыривать обертки от сигарилл, – нарочито спокойно произнесла я. – Одна валялась здесь, в траве, другая у двери в библиотеку. Зачем, кстати, ты туда ходил?

Леонид не проявил беспокойства.

– И чего? Мануйлов не запрещал по особняку гулять, наоборот, порекомендовал всем чтиво взять. Вот я и искал журналы, думал, найду спортивные издания, но там только книги тупые, ничего интересного. Порылся на полках и ушел.

Я прислонилась спиной к стволу какого-то дерева.

– Понятно. Вернемся к Анне. Ты уверен, что она была здорова, когда ты удалился, а?

Собеседник вскочил.

– Заканчивай свои грязные намеки! Думаешь, это я Хачикян по башке треснул? Да кто ты такая, чтоб я тут перед тобой оправдывался? Совесть человечества?

Я снова ничего не ответила, просто глядела на Реутова. А тот нервничал все сильней.

– Если я треснул Хачикян по башке, зачем тогда ей сигареты оставил?

Я ехидно улыбнулась.

– Ты сказал, что решил подставить Хачикян, соблазнить ее куревом. Но, может, соврал, и в дупле твоя собственная заначка? Знаешь привычки жены, вот и подстраховался. Вдруг Жанна курево уничтожит? А у тебя запас наготове.

Леня раздул ноздри.

– Ах ты дрянь! Стрелки на меня переводишь?

Я поморщилась.

– Сленг братков не к лицу интеллигентному человеку. Сам признался, что тебе очень нужны деньги.

– И чего? – прошипел он.

– Конкурентов много, – хмыкнула я, – их надо нейтрализовать.

– Последней Аньку видела ты! – со злостью в голосе произнес Реутов. – Сама бабенку убила, а теперь ищешь, на кого вину свалить? Короче, Танька, ты прикусываешь язык, никому ни гу-гу про сигариллы в дупле и про мою встречу тут с Анькой, взамен я промолчу о твоей туфле. Хотя ничего плохого в моей беседе с Хачикян не было. А ты, голубка моя сизокрылая, одна была, когда Анну нашла. Так ли ты ни при чем? И подумай, как Мануйлову понравится мой рассказ про туфлю.

– Не понимаю, – совершенно честно сказала я, – почему ты второй раз вспоминаешь про какие-то туфли.