Всем сестрам по мозгам

Но от того места, где я обнаружила на земле загадочный след, до фонтана примерно метров двести. Могла ли Аня уйти так далеко?

Хорошо, меняю версию. Анна и Леонид поругались, Хачикян решила умыться, кинулась к фонтану, а Реутов выдернул нечто, воткнутое в землю, побежал за жертвой, ткнул ее пониже лопаток, решил, что нанес легкую царапину, и опустил Ане на затылок палку.

Я сделала еще пару шагов и замерла. На очередной проплешине, уже на приличном расстоянии от пня, метрах в двадцати от аллеи с флоксами, я увидела второй круглый след с дыркой посередине. «Спиц» было две? Они что, растут, как сорняки?

В полном недоумении я с особым тщанием изучила землю и обнаружила еще пару идентичных кружков. Один располагался под давно отцветшим кустом сирени, другой возле старого дуба.

Я растерялась. Может, пойти к Карлу, спросить, что такое оригинальное со стальным корнем колосится в саду? Поговорить с Леонидом, напугав его рассказом о целлофановой обертке? Ох, нет, мне не стоит делать ни то, ни другое. Супруг Жанны должен считать меня глупой претенденткой на наследство, ему не нужно знать, что я озабочена убийством Анны Хачикян и прочими странными вещами.

– Чего поделываешь? – спросили за спиной.

Я подпрыгнула от неожиданности и обернулась. В двух шагах от меня стоял Реутов.

– Вроде кое-кто должен сидеть в библиотеке и составлять каталог, – нежно пропел он.

– Тебе тоже дали задание, – огрызнулась я. – Зачем сюда притопал?

Леня подошел к дубу, засунул руку в дупло и вытащил оттуда пачку сигарилл.

– Прибежал за белочкиной заначкой.

– Странное место для хранения курева, – удивилась я.

Леонид выудил тонкую коричневую сигару, сорвал хрусткую упаковку, ничтоже сумняшеся бросил ее на землю и спросил:

– Ты не против, если я закурю?

Я милостиво кивнула.

– Битте. Однако ты в странном месте хранишь свои вонючие сигареты.

– Почему вонючие? Наоборот, ароматные, – обиделся Реутов. – Я положил их сюда для Ани. Она была заядлой курильщицей, но, когда приехала и услышала, что Сергей Павлович категорически возражает против дыма, прикинулась, что никогда даже не смотрела в сторону сигарет. Прикинь, как ее ломало!

Я скорчила гримасу.

– Да, Хачикян очень хотела понравиться хозяину. Но Анна вполне могла под благовидным предлогом выйти из дома, подымить в саду и как ни в чем не бывало присоединиться к компании.

Леня сел на пень.

– А запах? Анна употребляла французские «Житан», вырви-глаз, а не папироски. Даже если подымить на улице, за курильщиком всегда потянется шлейф «аромата». Мануйлов, который постоянно твердит, что вранье самый страшный грех, мог его учуять, и прости-прощай тогда Анины надежды на денежки. А я не скрываю, что балуюсь сигариллами. Ничего ужасного в курении нет, но если хозяин не переносит табачного дыма, я согласен выйти из дома, потому что хорошо воспитан родителями. В тот день, когда Хачикян по башке стукнули, я сюда подошел с сигариллой в руке. Смотрю, у Ани ноздри задергались, глаза заблестели, ну я и понял, что она страстная курильщица. Дай, думаю, подразню бабу. Встал рядышком, говорю о всякой ерунде и прямо перед ее носом смачно так затягиваюсь, дым медленно выпускаю… Ну, бабенка и не выдержала, попросила покурить, сказала, что со школы балуется. Я ее пожалел и положил пачку в дупло со словами: «Оставляю на всякий случай, если тебе невмоготу станет, пользуйся». А сегодня утром открыл свой чемодан и обнаружил, что Жанка, гадина, все мои сигариллы вышвырнула. Манера у нее такая: если мы поругаемся, непременно как-нибудь нагадит. То рубашку мою любимую «случайно» утюгом прожжет, то сварит пятилитровую бадью борща и глазами моргает: «Дорогой, почему не кушаешь? Я ради тебя старалась!» А сама знает, что меня от свеклы натурально крючит.

Леонид передернулся и продолжал:

– Много у Жанки всяких пакостей в запасе. Я в первый год совместной жизни думал, что она просто умом обделена. Ну как у нормальных людей бывает? Не захотел муж после работы в кино пойти, решил на диване у телика поваляться, жена разозлилась, недовольство высказала, поругалась парочка. А спустя час помирилась. У нас же на следующий день, после того как скандал закончился, вечно хрень начинается, вроде порчи моих рубашек. Не сразу я догадался, что Жанка мне мстит. Жизненная установка у бабы такая: только под ее дудку все должны плясать.

– Непросто жить рядом с таким человеком, – посочувствовала я.