— Уходим!
Сапожник покончил с парочкой: по три пули на каждого, без жалости и без раздумий.
«Молодец!»
Заверещали шлюхи — то ли от страха, то ли гневаясь за смерть товарки; мужской бас потребовал: «Прекратить!»; кто-то бахнул из карманного, но не рядом, в двух заведениях к югу; а Шо и Отто уже бежали вверх по улице, на ходу перезаряжая револьверы.
— Почему сюда?
— Извозчики!
Чуть дальше всегда стояли готовые к поездке пролетки. Сбросить кучера, стегнуть кобылу — секундное дело, — пролететь пару кварталов, спрыгнуть и раствориться в толпе.
— Отлично!
— Нет!
Засада была организована плохо, но о внешнем оцеплении придурки позаботились. Путь на север закрывали трое, но палить они начали слишком рано — нервы не выдержали.
— Во двор! — заорал Отто. — Он проходной!
Шо резко свернул в ближайшую арку.
— А ты?!
— Не сразу!
В обычное время Лайерак брал с собой только револьвер, однако компактные алхимические фанаты настолько ему полюбились, что Огнедел изменил принципам и готовился преподнести преследователям неприятный сюрприз.
— Отто!
— Сейчас!
Три придурка влетели в арку одновременно, совершенно не задумываясь над тем, что их могут ждать. Три придурка считали, что дичь неспособна огрызаться, и были удивлены… Нет, как раз удивиться они не успели. Граната взорвалась без грохота, глухим хлопком, и ярко осветила внутренности арки. Освобожденная смесь радостно окутала несчастных, и вой в три глотки оказался на порядок громче взрыва-хлопка. Вспыхнувшие люди орали от боли, подоспевшие с улицы — от ужаса, но Огнедел не слышал криков, не воспринимал их. Огнедел любовался тремя «спичками» и шептал:
— Какая красота!
И готов был наслаждаться зрелищем до конца, позабыв обо всем, но… но Сапожник снова стрелял. То ли во дворе их ждали, то ли полиция подоспела — не важно. Шоу отменялось. Лайерак грустно вздохнул, выругался и бросился за напарником.
Глава 9
в которой Бабарский выручает Бедокура, выставка полна сюрпризов, а Лайерак подкидывает журналистам горячие новости
«„Костерок“ разрушен!»
«Любимая харчевня Унигарта разнесена вдребезги!»
«Дикая выходка ужаснула Кардонию!»
— Видите заголовки? — Капитан Болгер, начальник Приморского полицейского участка, строго посмотрел на Бабарского. — Это сегодняшние газеты.
— Третьи полосы, — хладнокровно отозвался ИХ. — Главные заголовки посвящены выставке, а затем идут материалы о террористах.
— Журналисты спрашивают: доколе инопланетники будут глумиться над гордой Кардонией? — Болгер сделал вид, что не услышал Бабарского.
— Они забыли, что здесь сферопорт? Инопланетники имеют те же права, что и кардонийцы. — Суперкарго продемонстрировал всепонимающую улыбку: — Мы тут как братья, а в большой семье чего только не случается?
Несмотря на раннее утро, в кабинете капитана уже установилась удушливая жара: окна выходили на восток и солнце беспощадно поливало собеседников раскаленными лучами. Мужчины дружно потели, но старались не обращать внимания на это досадное обстоятельство.
— И еще они спрашивают: когда полиция наведет порядок?
— Хочу отметить, что Унигарт — весьма и весьма достойный город, необычайно приятный для пребывания и, насколько я смог убедиться, предельно безопасный, — деликатно польстил полицейскому ИХ. И дипломатично чихнул. — Я много путешествовал по Герметикону, синьор капитан, и могу с полным основанием утверждать, что по обеспечению правопорядка Унигарт можно сравнить с Жерном и Маркополисом.
Хитрый суперкарго назвал два самых страшных для Омута порта, в которых бандиты, опасаясь загреметь на каторгу, даже вздохнуть лишний раз боялись, и полицейский порозовел от удовольствия.
— Энергичные действия ваших подчиненных произвели на меня неизгладимое впечатление, синьор капитан, — продолжил ИХ. — Чувствуется выучка, мастерство, желание стоять на страже. А главное, чувствуется, что руководству небезразлично происходящее.
— Мы призваны охранять покой честных унигартцев, и мы этим занимаемся.
— И представьте себе мое изумление, когда я узнал, что ваши подчиненные задержали невинного человека, — с неожиданно возникшей печалью вздохнул Бабарский.
— Не может этого быть, — в тон суперкарго ответил полицейский. — Они у меня такие молодцы.