Любовь до белого каления

Он набрал номер и затаил дыхание.

– Алле-о-о-о!

– Элечка?

– Приве-е-ет, ты куда пропал? Я весь день звонка ждала!

– Ждала?! – Семен воспрял духом. Неуверенность его проистекала еще и от того, что он пока не считал нужным посвящать молоденькую подружку в подробности своего семейного положения. Ни о жене, ни о детях девочка пока не знала и даже не спрашивала. Последний факт особенно настораживал, так как могло оказаться, что она свято убеждена в его холостом состоянии. Хотя теперь он опять был почти холостым. И что характерно – без разборок и скандалов. Крыжовников даже зауважал Свету за достойный выход из неловкой ситуации. Конечно, следовало бы еще поразмыслить, а кто, собственно, заложил и доложил, но это было уже не столь важно…

– Конечно, – тоненько подтвердила Эля и вздохнула.

– Так позвонила бы сама.

– Неудобно. Тогда получилось бы, что я навязываюсь.

– Глупенькая, разве такие красавицы могут навязываться? Хочешь, приезжай ко мне!

– Прямо сейчас? – опешила девушка.

– А что? Прямо сейчас, – уже менее уверенно подтвердил Сеня. Откуда-то сосулькой свалилась мысль, что именно сегодня Света может нагрянуть, чтобы объяснить все, что не дописала в записке. Женщины любят смаковать подробности и вытягивать жилы в пиковых ситуациях. Насколько Семен помнил, обманутые жены не уходят молча, так что еще не факт, что все закончилось. Особенно учитывая наличие у жены такой подруги, как Новгородская. Ирка запросто могла устроить засаду где-нибудь поблизости, чтобы подтвердить компромат. Разумеется, ведь дурак-муж немедленно зазовет на освободившееся место свою пассию. Женщины, как правило, мыслят примитивно, делая из мужчин этакое подобие тупой макаки, живущей на сплошных рефлексах. А он, Семен Крыжовников, не такой…

– А мы не помешаем твоим родителям? – осторожно уточнила Эля.

– Я живу один.

– Один?

– Да. А что тебя удивляет?

– Сеня, я никогда тебя не спрашивала, мы еще не так близко знакомы. – Эля замялась. – А ты был женат?

– Как тебе объяснить, – напрягся Семен. – Дело в том… Не знаю, как бы тебе объяснить. Я тебя люблю.

– Я тебя тоже, – торопливо согласилась девушка. – Ты сейчас что, пытаешься уйти от ответа?

– Ни в коем случае. Я объясняю. Дело в том, что я тебя очень люблю, поэтому объяснил все жене.

– Сам? Но ты мне ничего не говорил!

– Зачем, солнышко? Не забивай себе голову моими проблемами. Я ей все рассказал, и мы расстались.

– Как это?

– Просто. Очень просто и интеллигентно, как нормальные цивилизованные люди.

– Она выгнала тебя из дома, и тебе негде жить? – догадалась Эля.

– Да нет же! Она ушла. Какие глупости ты спрашиваешь! Я же пригласил тебя к себе. Ну, раз ты сегодня не хочешь…

– А дети у вас были?

– Почему были? Они и сейчас есть. Мальчик и девочка, – с гордостью за отцовство объявил Крыжовников.

– У тебя была жена, дети, а ты… Ты мог вот так… – ахнула Эля.

– Как? – забеспокоился Семен. – Это нормальный рабочий момент, всякое бывает. Люди встречаются, люди влюбляются… Как в песне. А потом расходятся. Ты еще маленькая…

– Для чего маленькая? – вдруг закричала Эля. – Чтобы понять, что ты способен выставить из дома жену с детьми? А для того чтобы прийти к тебе ночевать, я достаточно большая?

– Я не выставлял, она сама. Ну-ка перестань на меня орать. Кто тебе дал право так…

– Никто. Ты отвратителен. Ты пал в моих глазах ниже плинтуса и глубже канализации. Прощай.

Обалдевший Крыжовников тупо посмотрел на телефон. Второе «прощай» за один вечер – это слишком. Надо было дозвониться и все объяснить этой дурехе. Вот он – юношеский максимализм. Какое хамство – про плинтус и канализацию. Вот сопля!

Он внезапно ощутил острое желание обсудить нравы нынешней молодежи со Светой, и даже не сразу сообразил, что и Светы теперь нет.

– Ни фига себе – сходил за хлебушком, – вдруг прошептал Семен и захохотал, упав на диван. – Оставайся ты, старуха, у разбитого корыта!

Глава 9

– Карина, не смей молчать. Тебе что, нечего мне рассказать? – Татьяна нервно расхаживала по комнате, ломая пальцы и отводя глаза. Что может быть ужаснее, чем допрашивать собственную дочь?

– Ну, смотря про что, – осторожно прощупала почву Карина.

– Про личную жизнь.

– Про мою?

– Нет, про мою! – рявкнула Татьяна.

– Так у тебя вроде бы нет никакой личной жизни, – невинно хлопнула ресницами дочь.