Pasternak

Раздалась мелкая семечная пальба. Николай Аристархович, блюя кровью, стрелял из маленького тупоносого пистолета. Льнов почувствовал, как одна пуля ткнулась в поясницу и увязла в волокнах бронежилета. Льнов выстрелил почти не целясь, Николай Аристархович болезненно охнул и выронил пистолет.

Пользуясь секундой, Льнов вставил вторую обойму и продолжал стрелять. Пули его решетили тела. Обойма в одном пистолете закончилась. Взяв топор в левую руку, Льнов вел огонь из правой.

Черные откатились назад.

Он увидел княгиню. Капюшон слетел с ее головы, обнажая лицо с пылающими участками кожи. Седые космы сгорели, остался оплавленный, точно у казненной куклы, розовый, в ожогах и пузырях череп.

Льнову вдруг показалось, что старуха как поднятый ветром клочок пепла по воздуху полетела к нему. Наваждение объяснилось тем, что люди княгини на руках несли ее к выходу.

* * *

Сморщенное уродливое лицо плавилось и капало, будто пластмасса. Княгиня тянула ко Льнову руку с клинком, на который был наколот пергамент с проклятием, выдохнула дымом горящего нутра:

— Именем того, чей стих — преисподняя, а каждое слово — язык пламени…

Поднесла пергамент к горящему лицу, и он вспыхнул.

Льнов примерился и бросил топор. Лезвие раскроило обугленное лицо напополам, погрузившись в мозг.

Руки, передававшие княгиню, поднесли уже мертвое тело ближе, Льнов ухватился за топорище, рванул, раскалывая изуродованную женскую голову. Монахи завыли.

Льнов стрелял почти в упор, и ошметки кожи с кровью брызгали по глазам, осколок чьего-то черепа оцарапал щеку. Пистолет умолк. Ошарашенные смертью княгини оставшиеся монахи почти не сопротивлялись. Льнов размахивал смертельным топором.

Он остановился, когда все противники были мертвы. Льнов подобрал пистолеты. Подошел к лежащему с бесстыдно задравшейся окровавленной сутаной Николаю Аристарховичу.

— Вы… — начал тот, отрыгнув кровавую желчь. — Будьте вы прокляты… — и зажмурился перед смертью. Льнов взмахнул топором.

* * *

От сутаны мертвого Николая Аристарховича Льнов оторвал изрядный кусок, затем подобрал косу, обломав о колено деревянную часть, намотал на нее тряпку. У пентакля еще пылали лужицы горючей жидкости. Факел достаточно освещал темные своды коридоров. Уже пряча топор в портфель, Льнов заметил, что на лезвие, как слизняк, прилепился чей-то мертвый холодный глаз.

16

У пересечения ходов Льнов свернул направо, через минуту оказался в резервуаре, подобном тому, в который он спустился с Николаем Аристарховичем. Льнов осторожно встал на несколько перекладин выше, приложил ухо к холодной поверхности люка и услышал многолюдный казарменный говор. Для встречи не было боеприпасов. Льнов принял решение уходить через другой резервуар.

Там надвинулась новая проблема. Люк никак не желал подниматься. По всей видимости, имелся какой-то механизм с секретом, открывающий его. Возиться не было времени. Льнов вернулся к перекрестку и свернул в третий тоннель.

Он пропустил поворот с виднеющейся приваренной лестницей и побежал дальше. Интуиция подсказывала, что найдется более подходящий выход. Вскоре потянуло тухлой канализационной вонью, захлюпала вода, и Льнов почувствовал, что ноги промокли.

Тоннель закончился, Льнов оказался в бетонном патрубке. Сверху стекал зловонный водопадик. Пахнуло влажной сыростью.

Льнов выбрался наверх, стараясь, чтобы вода не попадала на факел, но, питаемый горючей жидкостью, огонь только отшатывался.

Вдоль стен тянулись широкие ржавые трубы. Льнов ударил по трубе ногой, спугивая крысиные стаи, из нее выпала секция около метра длиной, и бурая смрадная масса обильно потекла на пол.

Льнов ускорил шаг. Открылся низкий, обросший фекальными полипами, коридор, в конце оказавшийся дном уходящего вертикально вверх колодца. Вместо лестницы в стену были вбиты скобы. Льнов полез, удерживая одной рукой портфель и факел.

Он оказался в новом тоннеле, освещенном уже лунным светом. Справа виднелась крупноячеистая решетка, перегораживающая сток. Льнов бросил факел в колодец, раздался всплеск. Льнов понял, что нижний коридор затопило.

Место, куда попал Льнов, было верхним ярусом канализации, по которому отходы поступали сразу в реку. Льнов разгреб крупный мусор, что нагнала за годы вода, несколько раз пнул решетку. Та долго не поддавалась, приваренная к железному обручу, опоясывающему сток. Наконец обруч сдвинулся и рухнул вниз.