Дом для Одиссея

— Да ладно, чего уж, — выслушала Татьяна пламенную Лизину речь и тут же успокоилась, даже махнула в Лизину сторону кухонным полотенцем, в которое, поплакав, только что высморкалась от души. — Я ведь что, только добра желаю. Чтоб с этими вот пацанятами ты делов дурных не натворила. Не показывай им другую жизнь, Лизавета! А то будет потом с ними, как с моим Сашкой. Я это тебе и пытаюсь растолковать, а ты меня не слушаешь. Нельзя таких малых детей хорошим баловать! Они ж умом-то не понимают еще ничего, они ж только глазами видят!

— Ой, да ладно, успокойся ты. Подумаешь, одели-накормили. Тоже мне, подвиг.

— Не скажи, Лизавета. Мать-то потом с ними смается. И ты смаешься — привыкнешь потому что. И как это тебе только в голову пришло — детей ее к себе забрать? Ты с ней, наоборот, хорошенько подраться да пособачиться должна, чтоб нервы свои обиженные успокоить. А ты чего удумала? Вот по совести-то надо бы волосенки ейные повыдергать, чтоб чужих мужиков не уводила. А ты… Вот все с тобой не так, Лизавета! Ненормальная какая-то ты баба, ей-богу!

— Ладно, Тань, я повыдергаю ее волосенки. Как скажешь. Только пусть она вылечится для начала, а потом я все ейные волосенки до единого и повыдергаю. Вот те крест. А тебя в помощь позову. Вместе и повыдергаем, ага?

— Ну-ну, смейся, смейся! Как бы потом плакать не пришлось. Потом вспомнишь мои советы, да поздно будет. Смейся, смейся над старухой-то, — обиженно проговорила Татьяна, наблюдая за хихикающей в ладошку непутевой своей хозяйкой.

— Ой, да не обижайся, Тань! И в старухи пока тоже не записывайся! Мы с тобой еще девчонки — ух! Правда же? С любой бедой справимся! А как справимся, тогда и посмотрим. Может, и правда те самые волосенки повыдергаем…

Татьяна, подперев щеку, смотрела на смеющуюся Лизу и грустно покачивала головой, в который раз изумляясь на странную эту женщину, свою хозяйку. Вот и умная вроде баба, а таких простых вещей совсем, ну совсем не понимает!

13

Проснувшись, Лиза первым делом кинулась к мальчишкам. Обнаружив пустую постель, хмыкнула и, как была, неумытая, взлохмаченная и в пижаме, начала спускаться по лестнице, прислушиваясь к доносящимся из кухни голосам. Заглянув туда, умилилась увиденному — Борис и Глеб уже дружно сидели за кухонным столом и резво орудовали ложками, с аппетитом поедая сваренную Татьяной жидкую овсянку.

— Привет, — улыбнувшись, зашла Лиза и скосила подозрительно глаз на серую полезную еду, от одного вида которой ее даже слегка передернуло. Однако виду не подала и никакого дерганья снаружи себе не позволила, а, наоборот, спросила очень заинтересованно:

— Ну как, ребятки, вкусно?

— Вкусно! — дружным хором ответили мальчишки, нежно клацая о ложки кривоватыми молочными зубками. — Очень вкусно!

— Лизавета, я тут не виноватая, — развела руками Татьяна, обернувшись к вошедшей Лизе, — они сами с меня овсянку стребовали, и все тут. Чего только не предлагала на завтрак! Мы, говорят, геркулесовую кашу хотим, и только. Ты на меня и не греши! А то подумаешь чего после вчерашнего нашего разговору.

— А я и не грешу. Чего стребуют, то и вари. Кофе мне сделаешь покрепче, ага?

— Ой, что это вы, тетенька, говорите! — вдруг испуганно проговорил Глеб, выпучив на Лизу ярко-синие большие глаза. — Кофе нельзя пить! Нам мама говорила. От него же сердце заболит! И вы не пейте!

— Да? — растерянно моргнула глазами Лиза. — А у меня сердце не болит.

— И все равно нельзя! Лучше молока попейте! Вот так.

В подтверждение своих слов он припал ртом к большой кружке с молоком и с удовольствием осушил ее до дна. Потом со стуком поставил ее обратно на стол и посмотрел на всех довольно и торжествующе, ожидая похвалы.

— Ой, какой молодец! — первой умилилась Татьяна. — Настоящий мужик вырастешь! И ты, Бориска, давай догоняй брата! А вон у меня уже и булочки зарумянились.

— Тетя, ну садитесь завтракать, а то каша остынет! — продолжал командовать Глеб, пытаясь подвинуть поближе к Лизе кухонный стул.

— Это что ты мне предлагаешь? Мне тоже кашу овсяную есть надо? — с ужасом попятилась к двери Лиза. — Нет, нет, Глебушка, я кашу не ем.

— А что делать, Лизавета? — с удовольствием подхватила Глебово издевательство Татьяна, хитро сощурив в ее сторону глаза. — Ты как хотела? Говорят, назвался груздем, так и полезай в кузов! Как миленькая будешь теперь овсянку по утрам трескать.