Мареновая роза

– ВЕРНИСЬ, СУКА!

– Надевай, – повторила приказ женщина.

– Зачем? – спросила Рози, но руки ее уже принялись стягивать блузку через голову.

– Почему я должна задевать это платье?

– Потому что так желает она, а она всегда получает то, что хочет. – Темнокожая женщина посмотрела на Билла, который не мог оторвать взгляд от Рози. – А ты не пялься. В своем мире можешь любоваться ею, пока глаза не заболят, мне все равно, но тут это не позволяются. Отвернись, если не хочешь неприятностей.

– Рози? – нерешительно окликнул ее Билл. – Это сон, правда?

– Да, – подтвердила она, улавливая в собственном голосе холодок и неожиданно возникшую рассудочность, о существовании которых и не подозревала. – Да, это сон. Выполняй все, что она говорит.

Он повернулся резко, как солдат по команде «кругом», и посмотрел на узкую тропинку у стены здания, скрывающуюся за углом.

– И эту упряжку для титек снимай тоже, – велела темнокожая женщина, нетерпеливо ткнув пальцем в бюстгальтер Рози. – Под дзатом не должно быть ничего.

Рози расстегнула и сняла бюстгальтер. Затем, не расшнуровывая, сбросила кроссовки и сняла джинсы. Она выпрямилась, оставшись в простых белых трусиках, и посмотрела на «Уэнди», которая утвердительным кивком ответила на немой вопрос. – Да, и их тоже.

Рози стащила трусики, потом осторожно сняла с колючего куста мареновое платье

– дзат. Темнокожая женщина шагнула вперед, чтобы помочь ей одеться.

– Я знаю, как его надевать, не мешай! – отмахнулась от нее Рози и опустила на себя хитон, словно ночную рубашку.

Женщина измерила ее оценивающим взглядом, не проявляя ни малейшего желания помочь Рази даже тогда, когда та замешкалась с бретелькой дзота. Справившись с новым для нее одеянием, Рози посмотрела на себя. Хитон оставлял обнаженным правое плечо, над левым локтем сиял золотой браслет. Она превратилась в зеркальное отображение женщины на холме.

– Можешь повернуться, Билл, – сказала она. Он так и сделал, после чего оглядел ее с ног до головы, задержавшись чуть дольше, чем следовало, на выпуклостях сосков, явственно проступавших через тонкую ткань. Рози не возражала.

– Ты совсем не похожа на себя, – вынес он окончательное резюме. – Выглядишь по-иному. Опасно.

– В снах бывает и не такое, – произнесла она, снова улавливая в голосе холодновато-рассудочные интонации. Ей претил такой тон... и одновременно нравился.

– Должна ли я рассказать, что от тебя требуется? – осведомилась женщина. – Думаю, нет. Конечно, нет.

Рози повысила голос, и крик, сорвавшийся с ее губ, музыкальный и дикий, ничуть не походил на ее прежний голос; это был голос той, другой... и вместе с тем и ее голос тоже, да.

– Норман! – закричала она. – Норман, я здесь, внизу!

– Святой Иисус, Рози, нет! – ошалело уставился на нее Билл. – Ты соображаешь, что делаешь?

Он попытался схватить ее за плечо, но она раздраженно сбросила руку, наградив его предупреждающим взглядом. Ему не оставалось ничего другого, как отступиться – что он и сделал, встав рядом с «Уэнди Ярроу».

– Это единственный и, кроме того, правильный путь. К тому же... – Она перевела взгляд на «Уэнди», и в ее глазах мелькнул огонек сомнения. – Мне, собственно, и не придется ничего делать, верно?

– Верно, – согласилась женщина в голубом платье. – Хозяйка сама справится. А если тебе вздумается помешать ей – или помочь в этом деле, – скорее всего, она заставит тебя пожалеть об этом. От тебя требуется единственное – делать то, что всегда делают женщины, как считает тот придурок наверху.

– Одним словом, я должна увлечь его за собой, – пробормотала Рози, в глазах ее отразилось сияние луны.

– Совершенно верно. Уведи его по тропинке. По тропинке через сад.

Рози набрала полную грудь воздуха и позвала его снова, чувствуя, как браслет наполняет тело странным, безрассудно-сладким огнем; ей нравился звук собственного голоса, мощный и уверенный, похожий на боевой клич техасских рейнджеров, который недавно огласил стены подземного лабиринта, клич, разбудивший затихающего младенца и заставивший его плакать.

– Я зде-е-есь, внизу-у-у-у-у-у-у, Норман!

Билл, пожирающий ее глазами. Испуганный Билл. Она не испытывала удовольствия, наблюдая жалкое выражение его лица, но ей хотелось видеть его таким. Хотелось. В конце концов, он тоже мужчина. А мужчинам следует время от времени напоминать, что и женщина способна внушать страх, не так ли? Иногда в страхе мужчины перед женщиной кроется ее единственная защита.