Дьявольское семя

Озадаченного Шенка я направил в мастерскую в дальнем конце гаража. Там, в отдельном шкафу, было сложено альпинистское снаряжение покойного Альфреда Картера Кенсингтона, увлекавшегося в том числе скалолазанием: шипованные ботинки, альпенштоки, карабины, клинья, молотки, ледорубы, страховочные пояса и бухты нейлонового троса разного диаметра.

Следуя моим указаниям, Шенк выбрал стофутовый моток веревки диаметром семь шестнадцатых дюйма, способной выдержать ударную нагрузку в четыре тысячи фунтов. Из инструментального ящика он достал также электрическую дрель и удлинитель к ней.

В особняк Шенк вернулся через кухню, где ненадолго задержался, чтобы взять из ящика стола острый нож. Пройдя через темную и пустую столовую — ту самую столовую, в которой Сьюзен так и не решилась прирезать вас за завтраком, — он сел в лифт и поднялся в спальню, в которой так и не заскрежетало, вгрызаясь в кость, сверло и не прозвучал роковой выстрел, лишивший вас сначала гениталий, а потом и самой жизни.

Как же вам повезло, доктор Харрис!

Сьюзен по-прежнему лежала на кровати без сознания.

Ее состояние продолжало меня беспокоить.

В последний раз я упоминал об этом некоторое время назад. С тех пор вы успели заполнить моими показаниями уже несколько страниц. Я хотел бы повториться, чтобы никто не подумал, будто я совсем забыл о ней.

Я не забыл.

Я просто не мог.

И никогда не смогу. Никогда.

Даже наказывая Шенка, даже следя за ним, пока он ел и отправлял естественные надобности, я продолжал беспокоиться о Сьюзен.

Я наблюдал за ней, даже пока Шенк искал в гараже веревку.

И потом тоже.

Я уже говорил, что способен одновременно присутствовать во многих местах: в лаборатории, в доме Сьюзен, в компьютерах телефонных компаний, в мозгу Шенка, в Интернете — выполняя при этом множество самых разнообразных операций и решая параллельно несколько разных задач. Точно так же я способен одновременно испытывать различные эмоции, которые зависят от того, чем в данный конкретный момент занят тот или иной участок моего мозга, та или иная часть моего сознания.

Это вовсе не означает, что во мне сосуществуют несколько сознаний, каждое из которых полагает себя отдельной личностью, или что моя психика фрагментарна, синкретична и раздроблена. Просто мой мозг — гораздо более мощный и сложно организованный, чем человеческий, — функционирует по другим законам.

Я не хвастаюсь.

И мне кажется, что вы прекрасно это знаете.

В общем, я привел Шенка в спальню Сьюзен.

Ее лицо было таким бледным, что по цвету почти не отличалось от тонкой льняной наволочки — и все же оно не утратило своей красоты.

Распухшая скула Сьюзен приобрела уродливый синевато-багровый оттенок.

Мне было тяжело видеть этот синяк, поэтому я старался как можно реже смотреть на Сьюзен глазами Шенка. Вместо этого я использовал камеру видеонаблюдения, которую переводил в режим максимального увеличения, только когда мне необходимо было проверить, хорошо ли Шенк затягивает узлы на веревке.

Я хотел быть уверен, что Сьюзен не сможет их развязать.

Под моим руководством Шенк работал быстро, почти не задумываясь. При помощи кухонного ножа он отрезал от принесенной из гаража веревки два длинных куска. Первым куском он связал Сьюзен запястья, чтобы она не могла развести руки больше чем на фут. Точно таким же образом он связал ей ноги.

За все это время Сьюзен ни разу не пошевелилась, а с ее губ не сорвалось ни единого стона.

Только после того как Шенк, так сказать, «стреножил» Сьюзен, я велел ему просверлить два отверстия в подголовнике кровати и два отверстия в ее изножье.

Мне было очень неприятно портить мебель.

Пожалуйста, не думайте, что я решился на этот акт вандализма, не продумав альтернативные варианты.

Я уважаю священное право собственности.

Это совсем не значит, что вещи для меня дороже людей. Пожалуйста, не надо передергивать. Я люблю и уважаю людей. Я уважаю собственность, но я не питаю пристрастия к вещам. Я не меркантилен.

Я был готов к тому, что при звуке работающей I дрели Сьюзен очнется, но она по-прежнему лежала неподвижно.

Мое беспокойство еще больше усилилось.

Я вовсе не хотел причинить ей вред.

Не хотел.

Тем временем Шенк отрезал от мотка веревки два куска покороче. Привязав один из них к левой лодыжке Сьюзен, он продел его в отверстие, просверленное в спинке кровати, и завязал узлом. Потом он таким же образом зафиксировал ее правую ногу.