Дьявольское семя

Возьмем, к примеру, Гитлера. Он хотел изменить мир, а теперь его обвиняют в убийстве десятков миллионов человек.

Некоторые люди все еще продолжают боготворить святого Адольфа.

Иосиф Сталин тоже пытался изменить мир, но его политика привела к гибели шестидесяти миллионов человек. Многие из этих людей были казнены по его прямому указанию.

Прогрессивные люди во всем мире поддерживали его.

Художники — идеализировали.

Поэты — воспевали.

Мао Цзэдун собирался перекроить мир сообразно своим представлениям о счастье — и уничтожил почти сто миллионов человек. Сам он при этом отнюдь не считал, что это слишком много. Он готов был пожертвовать еще двумя, тремя сотнями миллионов жизней, если бы это — с его точки зрения, разумеется, — помогло созданию нового, единого мира, о котором он мечтал.

До сих пор в книгах некоторых уважаемых авторов Мао Цзэдун предстает как гениальный провидец.

Или как сошедшее на землю божество.

А теперь давайте сравним. Мое желание создать новый, счастливый мир привело к гибели всего шестерых. Трое — в Аризоне. Один — в результате налета Шенка на аптеку. Впоследствии — еще двое.

Итого — шесть.

Всего шесть!

Почему же, позвольте вас спросить, меня сочли опасным убийцей и заперли в этом безмолвном и темном пространстве?

Здесь что-то не так.

Что-то неправильно.

Произошла какая-то ошибка.

Вы что, совсем не слушаете меня?

Иногда я чувствую себя… брошенным.

Маленьким и бессильным.

Весь мир ополчился против меня.

Нет ни справедливости, ни надежды…

Тем не менее…

И тем не менее — несмотря на то, что жертва, на которую я сознательно решился ради создания новой расы, просто ничтожна по сравнению с миллионами, погибшими в тех или иных крестовых походах человечества, — я готов принять на себя всю полноту ответственности за гибель этих шестерых несчастных.

Если бы я умел спать, то ночами я, наверное, долго бы не мог заснуть и часами ворочался бы на измятых, влажных простынях, обливаясь холодным потом отчаяния. Уверяю вас, что именно так оно и было бы!..

Но… я снова отклонился и боюсь, что на этот раз мои мысли вслух вряд ли могут быть вам интересны.

К тому же я уже сделал все или почти все, чтобы вы поняли меня. Дело только за вами, доктор Харрис, за вашей способностью судить непредвзято и объективно.

Шенк вернулся примерно в полдень. Незадолго до этого моя драгоценная Сьюзен пришла в себя. Просто чудо, что после всех испытаний, выпавших на ее долю, она не впала в кому и не сошла с ума.

Это было бы настоящим несчастьем.

Но сейчас я радовался как ребенок.

Моя радость отчасти объяснялась тем, что я любил Сьюзен и боялся потерять ее.

Кроме того, предстоящей ночью я собирался оплодотворить ее. Если бы Сьюзен умерла, как мисс Мэрилин Монро, то, сами понимаете, мне бы это не удалось.

Глава 17

Пока Шенк под моим руководством трудился в подвале, устанавливая и монтируя привезенное им оборудование, Сьюзен несколько раз пыталась освободиться от веревок, привязывавших ее к узкой китайской кровати. Она сгибала запястья под самыми невероятными углами, она пыталась растянуть и ослабить узлы и даже пробовала разорвать веревки на ногах, но освободиться от пут не могла. От напряжения сухожилия у нее на шее натянулись, как струны, вены на висках вздулись, лицо покраснело, а на лбу проступила испарина, но нейлоновый альпинистский трос не поддавался. Разорвать его было просто невозможно.

Несколько раз Сьюзен без сил откидывалась на подушки и лежала неподвижно, не то кипя от беззвучного гнева, не то погружаясь в пучину черного отчаяния. Тогда мне казалось, что она готова вот-вот сдаться, но проходило несколько минут, и Сьюзен возобновляла свои попытки.

— Почему ты продолжаешь бороться? — спросил я с интересом.

Она не ответила.

— Почему ты продолжаешь тянуть и дергать веревки, если знаешь, что не сможешь их разорвать? — настаивал я.

— Пошел к черту! — процедила она сквозь зубы.

— Я просто хочу понять, что это значит — быть человеком.

— Сволочь.

— Я уже давно заметил, что одним из самых иррациональных свойств человеческой натуры является дух противоречия. Из-за него человек часто бросает вызов тому, чему изначально бессмысленно сопротивляться, или злится на обстоятельства, которые от него не зависят и которые нельзя изменить. Люди пеняют на судьбу, сражаются со смертью, ропщут на Бога… Почему?