Казино смерти

Андре стоял, Роберт сидел, первый смотрел на грозу, второй — на свечи, возможно, обоих зачаровал голос удивительный Датуры. Ни один еще не произнес ни слова. Они были на удивление молчаливыми. Да и обходились без лишних движений.

— Сюда я заловила тридцать, — указала она.

— Вы что-то такое сказали по телефону. Тридцать… тридцать чего-то в амулете.

— Ты знаешь, что я сказала. Тридцать ti bon ange.

— Как я понимаю, на это ушло время. Собрать целых тридцать.

— Ты можешь их увидеть. — Она поднесла камень к моим глазам. — Другие не могут, а ты, я уверена, можешь.

— Какие милые малютки, — сказал я.

— Твое притворство многим может показаться убедительным, но меня ты не проведешь. С тридцатью я непобедима.

— Вы это уже говорили. Я уверен, это так приятно — быть непобедимой.

— Мне нужен еще один ti bon ange, и этот должен быть особенным. Он должен быть твоим.

— Я польщен.

— Как ты знаешь, я могу добыть его двумя способами. — Она вновь засунула камень между грудей. Долила в стакан вина. — Я могу взять его у тебя через водяной ритуал. Это безболезненный метод извлечения.

— Рад слышать.

— Или Андре и Роберт могут заставить тебя проглотить камень. Тогда я вспорю тебе живот, как рыбе, и заберу его из твоего дымящегося желудка, когда ты будешь умирать.

Если два ее коня и слышали, что она говорит, то совершенно не удивились. Оставались такими же неподвижными, как свернувшиеся клубком змеи.

— Если ты покажешь мне призраков, я возьму твоего ti bon ange безболезненным методом. Если будешь настаивать на том, что ничего не знаешь и не ведаешь, этот день станет для тебя очень плохим. Тебя будет ждать крайне мучительная агония, которая выпадала на долю буквально нескольких человек.

Глава 33

Мир сошел с ума. С этим можно было поспорить лет двадцать тому назад, но если вы спорите в наше время, значит, живете иллюзиями.

В сумасшедшем мире на поверхность поднимаются такие, как Датура, сливки безумия. Поднимаются не за свои достоинства, а благодаря силе воли.

Если общество всеми силами старается отвергнуть Истину старого мира, тогда те, кто ее отвергает, начинают выискивать собственные истины. Эти истины крайне редко являются истиной; обычно это набор предпочтений и предрассудков индивидуума.

И чем мельче система истин, тем с большей пылкостью последователи отстаивают ее. А наиболее крикливыми, наиболее фанатичными являются те, чья вера не имеет под собой прочного основания, базируется на зыбучем песке.

Я мог бы высказаться в том духе, что озвученный способ добычи чьего-то ti bon ange (что бы под этим ни подразумевалось), при котором человека заставляют проглотить некий камень, после чего вытаскивают его из вспоротого живота, однозначно указывает, что добытчик — фанатик, психически неустойчив, его действия более не укладываются в рамки психологии Запада, а потому, если этот добытчик — женщина, она не может участвовать в конкурсе «Мисс Америка».

Разумеется, поскольку эта сексуальная вивисекторша толковала о моем животе, вы можете почувствовать некоторую предвзятость моего анализа. Это так легко — обвинять в предвзятости, если живот собираются вспороть не тебе, а другому человеку.

Датура нашла свою истину в мешанине оккультизма. Ее красота, яростное желание властвовать, безжалостность притягивали к ней других, таких, как Андре и Роберт, которые особо и не вникали в то, что она говорила, потому что молились на саму Датуру.

Наблюдая за женщиной, которая без устали кружила по комнате, я задавался вопросом, как много сотрудников ее деловых предприятий (порнографического интернет-магазина, службы «Секс по телефону») со временем уступили место истинно верующим. Остальных же, с пустыми сердцами, она обратила в свою веру.

Я задавался вопросом, сколь много мужчин, похожих на эту парочку, она убедила убить во имя нее. Я подозревал, что эти двое, пусть и странные, не были уникумами.

А какими могли быть женщины, отличающиеся от Андре и Роберта только половыми признаками? Вы бы хотели оставить с ними своих детей, если бы они работали в детском саду?

Если бы мне представилась возможность бежать, обезвредить бомбу, вытащить Дэнни из этого места и сдать Датуру полиции, меня бы возненавидели преданные ей фанатики. Если их круг был небольшим, он бы распался, каждый нашел бы себе веру по вкусу или вернулся к исходному нигилизму, и я никогда бы о них не услышал.