Аврора Горелика (сборник)

Однако вес родных погон с годами забывают плечи. Сегодня джунгли видит он, а завтра созерцает глетчер. У Сакса с Пятой авеню он покупает чемоданы, у Чао Дзы берет меню, у Сен-Лорана кардиганы… Года проходят, Ы и ЩА все реже посещают разум, у нашего товарища слабеет классовый созназм. И вот теперь на «жигулях» корячась по ночной Сморгони, он удивляется впотьмах отличием от калифорний.

Как много выиграл «Фиат», переменив свое названье! Вот в самом деле – что за фарт! Ведь множественное окончанье у «Жигулей» куда сильней пистонов пожилого фата, и общность наших «Жигулей» бьет себялюбие «Фиата».

Какой же русский, спросим мы, не любит жигулей с похмелья? Какие жигули из тьмы в разгаре классовых веселий, от Пугачева, от Емели, какие жигули летели над нашей тихой стороной!

Вздохнешь невольно над строкой…

Всем жиголо, блядям Европы, не по зубам простая суть – у нас своя большая опыт, нам жигули проложат путь в эпоху новых скоростей, но не хватает запчастей.

Меж тем, в пансионате «Швейник» на берегу остзейских вод его не ждут ни кот, ни веник, жена, и та его не ждет.

Мятежный край чухны и жмуди отнюдь-отнюдь его не ждет, не ждут ответственные люди, да и простой народ не ждет.

Быть может, будет бал в курзале, когда к толпе, вошедшей в раж, с картины Репина «Не ждали» сойдет заезжий персонаж.

Среди лесов, его не ждущих, не ждет его ни волк, ни крот; не ждет ни пьющий, ни жующий; быть может, только Цапля ждет… Ведь сотни лет ждала здесь принца болотная сия жар-птица.

Действующие лица:

ИВАН МОНОГАМОВ, международник,

слегка уже описанный выше сорокалетний юнец. Несет в своем облике и поведении признаки долгого пребывания за границей и некоторые особенности личной психоструктуры. Огромные, размером с солнечные очки, ярко-синие глаза. Личность, словом, несколько странная, выказывающая временами полную принадлежность к своему сословию, временами ужасный с ним разлад.

СТЕПАНИДА, его жена,

является крупным женским общественником, хотя и не показана в этой своей деятельности по причине пребывания на курорте.

В первом акте это вневозрастная худощавая с твердым легким шагом кобыленка. Некоторые признаки задорца по принципу «не-спи-вставай-кудрявая». В дальнейшем распухает прямо на глазах у зрителей: груди, ягодицы и живот превращаются в объемистые шары, и вместе с этим в облике обнаруживаются черты мрачного величия.

БОБ, их сын, прыгун в высоту,

подобно всем его товарищам по профессии, дитя очень нервное и сосредоточенное на одной идее – прыгнуть выше. Замкнут, общается с окружающими только по делу, постоянно пружинит ноги, что-то подсчитывает, «ловит темп», иногда делает махи то левой, то правой.

В пансионате «Швейник» проводит короткий перерыв между ответственными стартами.

ФИЛИП ГРИГОРЬЕВИЧ КАМПАНЕЕЦ, директор пансионата «Швейник».

Полнокровный жизнерадостный мужчина за шестьдесят, сторонник реалистического подхода к действительности. За плечами, фигурально говоря, «Орел и Каховка», но это не означает, что сейчас якоря уже брошены в тихой пристани. Постоянно на телефоне. Постоянная связь с важными промышленными центрами страны. Можно было бы дать Ф.Г.К. звание «короля бытовой химии», если бы это не звучало слишком иронически. В осанке персонажа и впрямь есть что-то королевское, только иногда глазки начинают блудливо бегать, да рот изредка открывается, и видно, как внутри полости язык производит мощную очистительную работу.

ЛАЙМА, РОЗА, КЛАВДИЯ, дочери Кампанейца от разных браков.

Всем трем по тридцать лет с разницей в несколько дней. Пристроены папашей на различные должности в пансионате (Лайма – кастелянша, Роза – культработник, Клавдия – диетсестра, плюс каждой еще полставки по пищеблоку), но главное для сестер – поиски оправдания своего существования.

Огромная неудовлетворенность, тяга к чему-то светлому, чистому сближает их, может быть, больше, чем сомнительное родство.

Лайма, крупная блондинка, склонная к рассудительности, пытается внести нечто рациональное в нравственные поиски.

Роза, напротив, стройная брюнеточка с вечной сигаретой в углу рта, агрессивно мечтательна, вызывающе аристократична духом.

Клавдия, несколько опустившееся растрепанное существо неопределенной масти с дерзкими манерами, что называется «сама непосредственность».