Друзья и звезды

После этого Медведев говорит: необходима реформа политической системы. Говорит: ужасно работает милиция, необходимо ее реформировать. И ясно уже, к чему это все приведет.

Он пишет статью «Россия, вперед!». Модернизация. Идут фразы о кадровом резерве, о необходимости обновления, о смене губернаторов. О том, что партии устарели. Идет рост ожиданий!

И вдруг! А время идет, проходит четыре года!.. Реформа милиции оказывается абсолютной профанацией. Никто не вспоминает о судебной системе. Никто уже не говорит о борьбе с коррупцией. Просто вообще наверху таких разговоров нет. Власть как-то кого-то сажает, но это же не тот уровень, чтоб что-то решало…

И вдруг тут в сентябре Медведев заявляет, что он плоть от плоти «Единой России», и на самом деле «мы четыре года назад обо всем договорились», и новые люди никуда не идут. А ожидания-то, которые сам Медведев, как Президент, разогревал в обществе, справедливые ожидания на изменения, на реформы, — ведь они никуда не деваются! Народ, он же не может как поезд — стой, раз-два!

Поэтому, когда люди стали говорить, что выборы нечестные, — это напоминает, как мудро сказал, заметил один психолог, беседу с женой, когда ты говоришь жене: что-то котлеты подгорели! — хотя, по сути дела, говоришь, что я уже давно люблю другую и у меня появилась любовница. То есть проблема не в котлетах.

И когда народ говорит: а слушайте, выборы нечестные! — он другое говорит: я хочу изменений, не знаю точно каких, но вы же мне обещали, что они будут! Дайте! А выясняется, что власть говорит: щас-щас, подождите, вы неправильно поняли.

При этом лидеры оппозиции тоже оказываются в странном положении. Они говорят: щас, погоди-погоди, клёво, народ пошел, правда, он нас презирает, так же как и других, но ничего, сейчас мы его возглавим. Народ смотрит на то, кто его возглавил, и говорит: а вы, прыщи, кто? Вы откуда вылупились? Мы вас помним уже кучу лет, вы чё решили, что вы нами командуете? И возникает такое брожение ожиданий, при полном отсутствии лидеров.

Поэтому сейчас мы находимся в тяжелейшей ситуации, когда, кто бы ни стал Президентом, какая бы ни была Дума, все равно есть колоссальное ожидание изменений, при котором нельзя законсервировать систему, иначе она взорвется изнутри. При этом власть наивно думает, что она будет по кусочку отрезать хвост. Не получится.

Либо пытаются задействовать какие-то глупейшие комбинации под названием «Общественный договор». Не понимают, что «Общественный договор» — это, по своей сущности, Конституция. Вот она — это реально Общественный договор, все остальное — филькина грамота, которые подписывают вдруг решившие, что они и есть общество.

Но ожидания народа продолжают разогреваться, и если власть сможет реально возглавить политический процесс, она должна действовать с опережением событий, идти впереди. Должна не по чуть-чуть продвигать границы можного и нужного, принимая законы, которые сама до конца не понимает, — а резко, принципиально, широким мазком переходить на новый этап.

Вот это единственная возможность у власти выжить, возглавить процесс, направить его.

М.В. Чем ты объяснишь (я прошу прощения у всех, кого могу нечаянно обидеть!) безмозглость оппозиции? Когда люди выходят на митинги протеста — я с ними солидарен абсолютно. Когда они там говорят, что нужны изменения, нужно, чтобы было честно, — вот все нормальные люди так думают, и я в том числе. Но необходим же конкретный позитив: как именно надо переорганизовать страну, какой она должна стать, каким образом. Это же азы!..

Когда я пытаюсь что-то конкретное в этом направлении сказать, написать, сформулировать, публикую — на это не обращает внимания никто, кроме, по-моему, референтуры Медведева…

Какая нужна программа стране? Что нужно сделать: первое, второе, третье, четвертое! Потому что, если вы не предлагаете никакой программы, вы чё пришли? Плюнуть кому-то в рожу и этим ограничиться? В чем дело с оппозицией?!

B.C. Ну, во-первых, это не оппозиция. Давайте разделим людей, которые пришли выразить свое несогласие, негодование, неудовольствие, — и тех, для которых это просто туса и прикольно. И тех, которые пытаются это возглавить.

Те, которые пытаются сейчас протесты возглавить, ведь большей частью — это не оппозиция. Это фронда. Это люди, реально близкие к олигархам. Политики, сбитые такими же соперниками. Люди, чувствующие, как уходит их время, как они отодвинуты от кормушки коррупционной питерской группировкой. И они понимают, что каким-то образом надо туда возвращаться.