Друзья и звезды

B.C. Он пытается… При этом он настолько давно тусуется с маргиналами, что невольно маргинализируется. Согласись, смешно, когда журналисты начинают себя считать политическими деятелями, и вдруг возникает лига избирателей, где Парфенов, вдруг Быков, не пойму, зачем-то вылезает на сцену, Альбац. Когда журналисты превращаются в агитаторов худших, чем в советское время.

М.В. Ну, товарищ Сталин тоже себя в 1917-м году называл журналистом.

B.C. Бенито Муссолини был гениальным журналистом.

М.В. Главный редактор «Аванти»!

B.C. Просто с какого-то момента ты должен сказать — стоп! Кто я есть? Но, когда ты начинаешь использовать редакционную площадку не для честного и объективного освещения, а просто как пропагандистскую машину, то лично у меня это вызывает такое же омерзение, как передовицы «Правды» советского времени.

М.В. Люди пытаются излагать свои взгляды как могут.

B.C. Взгляды-то убогие. О чем мы с тобой и говорили. Нет глубины. Есть фарс, и истерика, и вечная проблема России: считать, что чужая кровь как вода, и главное — революция, а там разберемся.

М.В. Да какая сейчас возможна революция?.. Когда нам говорят об угрозе гражданской войны, мне представляется это как чисто салонная спекуляция — потому что кто ж пойдет воевать за олигархов?! Какая еще гражданская война?..

B.C. Да война-то не между олигархами. Это как раз вопрос сотый. Я тебе расскажу: вот, например, предположим крайнюю ситуацию. Кто-нибудь из националистов, кричащих «хватит кормить Кавказ!», становится правителем России. У тебя тут же отделяется Кавказ, у тебя тут же отделяется Татарстан, Башкортостан. Сибирь у тебя тут же начинает говорить…

М.В. Одна секундочка! Я прошу прощения за некорректное сравнение — но если отрезать палец, в котором гангрена, — это не значит, что у тебя тут же отвалятся ноги. Логика обратная.

B.C. Я сейчас не об этом. Просто Татарстан самодостаточен и ему невыгодно кормить Москву. Видя такие тенденции, те регионы, что богаче, говорят: а зачем мы в центр будем отдавать налоги? А зачем мы вам вообще нужны? Вы — националисты, вы нас не любите, не уважаете. Я сейчас не говорю: здоровый регион — не здоровый регион. Я просто беру развитие событий. Дальний Восток тут же скажет: слушайте, ребята, вы от нас далеко…

М.В. Я полностью согласен с логикой последних слов, но по этой логике при нынешней системе хозяйствования и управления — страна идет к развалу неизбежно. Потому что рано или поздно регион нефтеносногазоносный скажет: в гробу мы видали треть населения, неконкурентоспособных иждивенцев на нашей упитанной трудовой шее, не хотим кормить всех.

B.C. Мы с тобой давно говорим об этой опасности. Поэтому необходимо иное бюджетное регулирование и развитие регионов. Я сейчас ищу другую логику. Как только возникает такое отношение, кто кому должен, — начинаются распри вплоть до вооруженных конфликтов между губерниями. Отделяется Калининград, который говорит: вы вообще идите в задницу, нам Европа ближе.

М.В. Я их понимаю. Это предрешено. Нечего было глотать Восточную Пруссию в далекой Западной Европе.

B.C. Смотрим дальше. Может ли позволить себе мир наличие на территории воюющих княжеств существование ядерных установок? Поэтому наступает распад по югославскому сценарию — в худшем из возможных вариантов, с учетом ядерного оружия. Вот это — реальная опасность.

А когда агитаторы говорят, чтобы люди на Болотную шли… Я работаю в эфире на «Вестях», и народ присылает сообщения из разных далей: да вы все не понимаете, вот когда мы — народ — поднимемся, на вилах окажетесь вы все: и Собчак, и Навальный. И сейчас вышла такая тусующаяся публика, ну, интеллигентная. Рабочие-то еще не пошли.

М.В. Ну, имели место демонстрации характеров из Нижнего Тагила. Но я сейчас имею в виду другое.

Когда мы говорим о стабилизации, то отмечаем, что существуют конкретно дестабилизирующие моменты. Существуют дестабилизирующие процессы, дестабилизирующие регионы. Все происходящее на Северном Кавказе с самого начала эпохи Дудаева — это дестабилизирующий процесс, дестабилизирующий регион. Если бы он занимался собою сам — то стабильность в остальной части России была бы устойчивее.

Так кажется мне, и я могу ошибаться.