Друзья и звезды

А.М. Надо сознаться, в семье у меня такой любви не наблюдалось. Мама и бабушка были медики и еду воспринимали как нечто медицински необходимое. То есть она должна быть полезной. Поэтому я с детства ненавидел есть. Меня все время пичкали. Я ходил как хомяк с защечными мешками, у меня все время за щеками что-то лежало. Потому что я не в силах был это проглотить, и еда была пыткой.

Может быть, просто в силу закона маятника, когда я из детства вышел, все это качнулось в другую сторону. У меня был товарищ Саша Котомахин, который работал в институте Лумумбы. И ему студенты из экзотических стран привозили специи. У него была большая коллекция специй. И он умудрялся из самой жуткой синей советской магазинной курицы сделать что-то невообразимое, чем можно было закусывать с интересом, прямо-таки вкушать. Обычная пьянка превращалась в какое-то духовное действие. Мы пировали.

И он на меня очень повлиял в этом смысле. Я стал экспериментировать. При этом я все равно не настоящий сварщик.

М.В. Ты-ы — не настоящий сварщик?

А.М. Нет-нет. Не надо возвышать мои кулинарные способности. У меня масса друзей, которые умеют великолепно готовить. И я считаю, что это вообще качество любого нормального мужика. Нормального.

М.В. Так… В таком случае есть ли у тебя что сказать о нормальной бабе относительно готовки?

А.М. Баба готовит обязательную повседневную еду, и хорошо, если она вкусная. Мужик готовит праздник. Мужик не должен каждый день стоять у плиты. Но когда в доме собираются гости, женщин просят уйти, и хозяин дома будет стоять у мангала и своими руками жарить тебе шашлык.

М.В. Знаешь, это не всем дается. У некоторых плохо получается, а у некоторых получается ужасно. И только у немногих несколько лучше. Как тебе пришла идея передачи «Смак»? Насколько я помню, на российском телевидении ты был первый, кто вышел именно с кулинарной передачей. Сейчас-то их на всех каналах как собак нерезаных.

А.М. Мы тогда близко дружили и общались часто с молодым Костей Эрнстом, который еще не был никаким начальником. А он как раз начал делать программу «Матадор». Очень, кстати, хорошую передачу по тем временам.

М.В. Очень заводная, свежая была программа. Я ее помню.

А.М. И мы сидели у меня, выпивали и наслаждались чем-то, что я предложил на закуску. И я сказал: Костя, вот у тебя в «Матадоре» сюжеты все разные, но если сформулировать общую идею — это программа «про интересное». Давай сделаем смешную штуку: давай внутри «Матадора» появится известный рок-музыкант, который будет не играть на гитаре, а показывать, как «неповар» может устроить праздник себе и своим друзьям. Я даже придумал, что у меня будут две двухметровые девушки в ассистентках. Ну, какую-то такую смешную красоту хотел придумать.

Костя позвонил через неделю и сказал: знаешь, я прикинул, в «Матадор» это не очень вписывается, давай попробуем сделать отдельную передачу. А я к этому моменту, честно могу сказать, уже знал, что во всем мире эти кулинарные программы — самые смотрибельные. А у нас почему-то такой не было.

Я снял первую передачу — и понял, что могу вести ее и дальше, но одному мне будет скучно. А поскольку друзья мои, как правило, люди известные, из разных публичных областей, типа артисты, музыканты и прочее, я их стал приглашать. И сам собой получился такой формат, которым я управлял лет 15, наверное.

К исходу 12-го года я очень устал. Я понял, что все присущие мне краски я уже использовал по нескольку раз. И как только это окончательно станет неинтересно мне самому — смотреть передачу станет невозможно. Когда скучно и противно, изображать интерес я не умею. А хоронить передачу было жалко. Я совершенно не представлял себе, кто бы мог меня заменить, пока не увидел юного совсем Ваню Урганта. В тот момент, когда я его позвал, он подписал двухлетний договор с MTV. Вот минута в минуту. И я два года еще терпел, снимаясь в «Смаке», и ждал его.

М.В. Вот так — ты полагал, ощутил, понял и решил, что исключительно Иван Ургант должен заменить тебя в этой передаче, а другого заменителя ты не хочешь?

А.М. Я просто не видел.

М.В. И 2 года ты страдал и терпел?

А.М. Да. Ведь собственное детище.

М.В. Ну, откровенность за откровенность. Сейчас я тебе раскрою страшную и безобразную тайну. Когда ты пригласил меня в программу, а вернее, я к тебе туда просто напросился, мне очень захотелось, — то готовить ничего такого эксклюзивного я не умел. Мы с тобой где-то сидели, что-то ели, а назавтра у тебя как раз оказалась съемка.