Мишахерезада

• Министры — шулера,
• король — дурак,
• шуты, шутя, играют в короля!

• Мы мечтали о морях-океанах,
• собирались прямиком на Гавайи,
• и как спятивший трубач спозаранок,
• уцелевших я друзей созываю!
• Уходят, уходят, уходят друзья,
• одни в никуда, а другие в князья.
• В осенние дни и в весенние дни,
• как будто в году воскресенья одни…
• Уходят, уходят, уходят, уходят мои друзья.

• Ах Караганда, ты Караганда,
• ты уголек даешь, да на-гора года,
• кому двадцать лет, кому тридцать лет,
• а что с чужим живу — так своего-то нет.
• Ка-ра-ганда!..

• Проходит жизнь, проходит жизнь
• как ветерок по полю ржи,
• проходит явь, проходит сон,
• любовь проходит, проходит все.

• Покрепче, парень, вяжи узлы.
• Беда идет по пятам.
• Сегодня ветер и волны злы,
• и зол как черт капитан.
• Лицо укутай в холодный дым,
• водой соленой омой —
• и снова станешь ты молодым,
• когда придем мы домой.

Песня — это была свобода. Мы пели только то, что не показывали по телевизору, не слышали по радио, не печатали в книжках и журналах. Если прорывался Высоцкий — это была наша победа: это от нас он пришел и к ним тоже, официальным, но не от них к нам.

• Корабли постоят, и ложатся на курс,
• но они возвращаются сквозь непогоды.
• Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю
• я коней своих нагайкою стегаю, погоняю!

• Уходим под воду
• в нейтральной воде.
• Мы можем по году
• плевать на погоду,
• а если накроют
• локаторы взвоют
• о нашей беде!
• Спасите наши души!
• Мы бредим от удушья!
• Спасите наши души, спешите к нам!

Понимаете, любое время имеет свой музыкальный фон. Свой поэтический задник. И этот нестройный мелодичный гул — сумма внутренних движений народа. Скажи мне, что вы поете, — и я скажу вам, что вы за люди. Самовыражение.

• А что за мною? Все трасса, трасса,
• да осенних дорог кисель,
• как мы гоним с Ростова мясо,
• а из Риги завозим сельдь.
• Что за мною? Доставка, до?быча,
• дебит-кредит да ордера,
• год тюрьмы, три года всеобуча,
• пять войны, но это вчера.
• Что за мною — автоколонны,
• бабий крик, паровозный крик,
• накладные, склады, вагоны…
• Гляну в зеркальце — я старик.

• Вы слышите — грохочут сапоги,
• и птицы ошалелые летят,
• и женщины глядят из-под руки:
• вы поняли, куда они глядят.
• Вы слышите — грохочет барабан:
• солдат, прощайся с ней, прощайся с ней!
• Уходит взвод в туман, в туман, в туман,
• а прошлое ясней, ясней, ясней!
• А мы рукой на прошлое: вранье!
• А мы с надеждой в будущее: свет!
• А по полям жиреет воронье.
• А по пятам война грохочет вслед.

• Она была во всем права,
• и даже в том, что сделала,
• а он сидел, дышал едва,
• и были губы белые,
• и были черными глаза,
• и были руки синими,
• и были черные глаза
• пустынными пустынями.

• Нас разбросал людской водоворот.
• Идут года, растет зеленый лед,
• но все равно: сквозь память напролет
• по набережной девочка идет,
• она в снегу, как в голубом огне,
• она спешит, она идет ко мне.

• Пони девочек катает,
• пони мальчиков катает,
• пони бегает по кругу и круги в уме считает.

В этих песнях, в этих стихах с нехитрой мелодией было все, что надо: романтика и идеал, любовь и смерть, война и подвиг, юность и старость, тюрьма и родина. Иногда это была очень наивная романтика, очень жестокий надрыв и очень примитивная лиричность. Высокая поэзия мешалась с уличным самопалом, как шампанское с сивухой, но искомый эффект достигался: было хорошо.

• Кто позабыл своих невест,
• кто третий месяц рыбу ест,
• кому приносит злой норд-вест
• по пуду горькой соли:
• Святая Дева, Южный Крест,
• Святая Дева, Южный Крест,
• Святая Дева, Южный Крест
• и твердые мозоли!..

• Спасибо вам, святители,
• что плюнули да дунули,
• что вдруг мои родители
• зачать меня задумали
• в те времена далекие,
• теперь почти былинные,
• когда срока огромные
• брели в этапы длинные!

Встанем и выпьем поименно за тех, кто вкладывал не уча: что жажда жизни, тоска по счастью, притяжение великих дел и любовь к родине — это одно чувство. Галич, Городницкий, Окуджава, Визбор, Кукин, Анчаров, Клячкин, Ким. Высоцкий. И еще сто…