Двери Между Мирами

Тут все в нем восстало против подобной мысли.

– Эдди! – крикнул он. Кашля на сей раз не было и в помине: голос стрелка прозвучал мощно, властно.

Эдди обернулся: одна нога – на сырой земле, другая прочно стоит на выдающемся из почвы каменном уступе.

– Давай, – сказал он, делая короткий странный жест, словно отметал что-то. Жест этот говорил о желании избавиться от стрелка и тем самым получить возможность заняться настоящим делом, важным делом – поисками и, при необходимости, спасением Одетты. – Все нормально. Давай, прошвырнись на ту сторону и добудь лекарство, которое тебе нужно. Когда вернешься, мы оба будем здесь.

– Сомневаюсь.

– Я должен ее найти. – Эдди посмотрел на Роланда – это был совершенно беззащитный взгляд очень молодого человека. – Я хочу сказать, мне правда нужно.

– Мне понятна и твоя любовь, и твое стремление, – сказал стрелок, – но я хочу, Эдди, чтобы на этот раз мы пошли вместе.

Эдди долгое время не сводил с Роланда неподвижного взгляда, словно силясь поверить в то, что услышал.

– Вместе, – наконец ошеломленно выговорил он. – Вместе! Боже правый, теперь я думаю, что и правда все расслышал. Все, трам-тарарам! В прошлый раз, когда ты был так же решительно настроен оставить меня здесь из желания рискнуть собственной шеей – я ведь мог перерезать тебе горло. Сейчас ты хочешь рискнуть тем, что какая-нибудь тварь вырвет глотку ей.

– Быть может, это уже произошло, – ответил Роланд, хотя знал, что кривит душой: Владычица, возможно, и пострадала, однако не погибла.

К несчастью, понимал это и Эдди. Не то семь, не то десять дней без героина замечательно обострили его способность соображать. Молодой человек указал на дверь:

– Ты же знаешь, что она не погибла. Иначе эта проклятая штука пропала бы. Вот разве что ты врал, когда говорил, будто толку не будет, если не будет хоть одного из нас троих.

Эдди попытался опять повернуться лицом к склону, но взгляд Роланда как гвоздями удерживал его на месте.

– Хорошо, – сказал стрелок. Почти таким же мягким его голос был тогда, когда, не обращая внимания на истошные вопли и полное ненависти лицо Детты, он говорил с женщиной, запертой где-то за этим уродливым фасадом. – Она жива. Что ж она тогда не отзывается?

– Ну… возможно, ее унесла одна из этих тварей… кошек… – Но голос Эдди звучал нерешительно.

– Кошка убила бы ее, наелась и бросила бы остальное. Самое большее – оттащила бы труп в тень, чтобы ночью вернуться и доесть мясо, которое, быть может, еще не успело бы испортиться на солнце. Но, будь это так, дверь бы исчезла. Кошки – не насекомые, которые, парализовав добычу, уносят ее, чтобы съесть позднее. И ты это знаешь.

– Это не обязательно верно, – возразил Эдди. На миг ему послышался голос Одетты – «Вам следовало бы состоять в команде спорщиков, Эдди» – однако он отогнал эту мысль. – Может быть, явилась кошка и Одетта попыталась ее застрелить, но первые два патрона в твоем револьвере дали осечку. Черт побери, может, не два, а четыре или даже пять. Кошка добирается до нее, калечит, вот-вот убьет, и вдруг… БАБАХ! – Эдди звонко стукнул кулаком по ладони – картина, стоявшая у него перед глазами, была такой живой и яркой, словно он видел все это воочию. – Пуля убивает кошку, или, может, только ранит, или просто пугает, и зверюга дает деру. Что скажешь?

Роланд негромко заметил:

– Мы бы услышали выстрел.

На секунду Эдди застыл, потеряв дар речи, не в силах придумать никаких встречных доводов. Конечно, они бы непременно услышали выстрел. Когда они в первый раз услышали мяуканье дикой кошки, та, должно быть, находилась в пятнадцати, если не в двадцати милях от них. Пистолетный же выстрел…

Он неожиданно хитро посмотрел на Роланда и сказал:

– А может быть, ты слышал. Может, пока я спал, ты слышал выстрел.

– Он бы разбудил тебя.

– Только не сейчас, старик. Я так выматываюсь, что засыпаю…

– Мертвецким сном, – прежним мягким тоном закончил стрелок. – Это чувство мне знакомо.

– Тогда ты понимаешь…

– Это не то же самое, что быть мертвым. Вчера ночью ты отключился именно так, но стоило завизжать одной из кошек – и ты в считанные секунды очнулся и оказался на ногах. Ведь ты тревожишься за эту женщину. Никакого выстрела не было, Эдди, и ты это знаешь. Ты бы непременно его услышал. Оттого, что она тебе небезразлична.

– Ну так, может быть, Одетта размозжила голову этой твари камнем! – закричал Эдди. – Откуда, черт возьми, мне это знать, если вместо того, чтобы проверять возможные варианты, я стою тут и препираюсь с тобой? Может, она лежит где-то там, наверху, раненая! Вот что я хочу сказать, старик! Раненая или умирающая от потери крови! Понравилось бы тебе, если бы я прошел с тобой в дверь и, пока мы были бы на другой стороне, Одетта бы умерла? Понравилось бы тебе, если б ты оглянулся раз – дверь на месте, оглянулся другой – а ее как не бывало, потому что не стало Одетты? Тогда ты навсегда застрянешь в моем мире, а не наоборот! – Юноша стоял, сжав кулаки, тяжело дыша и сердито сверкая глазами.