Гечевара

– Я тебя не понимаю. Ты ведь вроде любишь молодёжную подпольную культуру. Вспомни, как Олег ругал рекламу. На мой взгляд, весьма концептуально. Прогрессивно.

– Я не знаю, – повторил Алёша. – Всё как будто бы и так, но как-то вместе с тем не эдак. Знаешь, у меня такие ощущения… Уже довольно долго… Словом, происходит нечто странное. Ну, как бы объяснить…

– Да объясни уж!

– Ну, короче, ощущение такое, что буржуи – они не буржуи, а революционеры – тоже вроде как…

– Не те?

– Ты, Лиз, не обижайся!

– Да чего мне обижаться? Я-то тут причём? Да и вообще, не понимаю, что к чему ты говоришь.

– Ох… Я и сам, – вздохнул Алеша, – толком не могу понять. Вокруг всё смутно… Кстати! Мы куда идём-то?

– Ну, ты, вижу, протрезвился, – улыбнулась Лиза. – За твоим пакетом!

Свежий воздух в самом деле прояснил двуколкинскую голову. Хотя не до конца. Наверно, если рядом была Лиза, Алексей не мог быть трезвым полностью. Он чувствовал себя немного странно, как-то чрезмерно хорошо и романтично. Опустившиеся сумерки и шорох проезжающих машин казались Алексею просто чудными, неоновые вывески игорных заведений словно предвещали вечное блаженство вместе с Лизой, а светящиеся окна на печальных параллелепипедах домов как будто складывались в руны, некие таинственные знаки.

Лёша был ужасно рад, что спрятанный пакет к нему вернётся.

– А куда мы именно идём? Ну, в смысле… Где он, мой пакет?

– У меня дома! – заявила Лиза и взглянула на Алёшу с вызовом: как он отреагирует?

Алёша же подумал, что наверно, несмотря на скверные стихи, сегодня будет лучшим днём всей его жизни.

Что-то неладное Алёша заподозрил, когда Лиза подвела его к огромному красивому строению с важной надписью: «Клубный дом Морозовъ». Двуколкин удивился, но смолчал, решив, что скоро всё само собой объяснится наилучшим для них с Лизой образом. Но подозрения лишь усугубились, когда они вдвоём вошли в подъезд, и старая консьержка возвестила:

– Добрый вечер, Лизавета Александровна!

Подъезд был в высшей мере странным. Там лежал ковёр, играла музыка и не имелось ни одной вульгарной надписи на стенах или жёлтой лужицы.

Всю дорогу до седьмого этажа лифтёр буравил Алексея злобным взглядом, но молчал. «Ревнует Лизу? Или, может, злой из-за того, что на нём эта клоунская форма?».

Дверь в квартиру оказалась сейфовой. Помимо металлических ключей, она была закрыта цифровым паролем и читала отпечатки пальцев. Через пять минут Алёша с Лизой вошли внутрь.

– Разувайся! – объявила Лиза.

– А… ну… это… – ошарашенно промямлил Алексей.

– Не бойся! Папа до полночи на работе.

– Да я не о нём…

– А, поняла. Не бойся всё равно. Прислугу я отправила. Давай, пошли в гостиную.

Алёша, озираясь, вошёл в двери с витражами, изображающими древнегреческих атлантов. Вся гостиная была исполнена в античном духе: белое ковровое покрытие и мебель в том же цвете в стиле раннего ампира. Маленький журнальный столик из стекла на бронзовых опорах в виде полуженщин-полуптиц. Камин в изящной белой плитке, непонятно, кем зажжённый, по краями с кариатидами. Десяток безделушек на каминной полке а-ля Первый Консул. Амуры на большущих белых постаментах, с удивлением смотрящие из-за почти что театральных золотых портьер. И всё это – в хрустальных бликах идеально вычищенной (может, даже новой?) люстры.

Алексей стоял, раскрывши рот.

– Ну, что? – спросила Лиза. – Испугался?

Она нежно обняла Алешу сзади.

– Да не бойся, дурачок! Ведь мы вдвоём! Признайся, ты хотел?

Двуколкин отвечал вопросом на вопрос:

– Ты правда здесь живёшь, Лиз?

– Ну, да, правда… Как ещё-то? Глупости какие… Я бы сюда иначе не вошла. Замки-то видел?

– Видел.

– Ну и что?

– Но Лиза… Это всё… так дорого!

Повисла тишина.

– Выходит, ты из очень обеспеченной семьи, – сказал Двуколкин, сам не зная, плакать или веселиться.

– Ну… да. Что-то вроде этого. И – дальше?

– Но я думал, ты как все!

Тут Лиза удивилась:

– А что все – не так?

– Не так? Не так, ещё бы! Лиза, ты же помнишь, что мы говорили про крестьян Боливии!

– Ну, я не про Боливию, – смущённо отвечала Лиза. – Там-то всё понятно. Я про нас…

– Чёрт, Лиза ты смеешься!? Да никто так не живёт! Ты дочка олигарха? Почему ты раньше не сказала?

– Разве это важно?

– Это… это…

Было важно, потому что получалось, что они теперь из разных классов! То есть будут не на общей баррикаде, когда всё начнётся. То есть, Лиза – это враг… Ну нет, об этом думать не хотелось!