Не кради мои годы

– Чарльз Михаэльсон, – сказал он. – Думаю, она может быть у него или, по крайней мере, была раньше.

Опытные Саймон Бенет и Рита Родригес умели сдерживать эмоции, но оба решили, что это, возможно, первый прорыв в поиске рукописи.

– Почему вы думаете, что рукопись у профессора Михаэльсона? – спросил Бенет.

– Позвольте объяснить, – медленно произнес Уэст. – Пятнадцать лет назад богатый коллекционер древностей, который регулярно пользовался услугами Чарльза как консультанта, спросил его профессионального мнения по поводу достоверности старинной рукописи. Продавцом Чарльзу было заплачено пятьсот тысяч долларов, чтобы он подтвердил подлинность рукописи. На деле это была откровенная подделка.

– Михаэльсон или продавец были осуждены? – спросил Бенет.

– Нет. Я сам связался с Десмондом Роджерсом, покупателем. Если честно, другие эксперты предупреждали его, что рукопись – подделка, но Роджерс считал себя знатоком и полностью доверял Чарльзу. Он не подал в суд ни на Чарльза, ни на продавца, потому что не хотел, чтобы стало известно, что его обманули. Как вы понимаете, Десмонд Роджерс теперь считает Чарльза обыкновенным вором, не стоящим даже презрения.

«Куда вы ведете?» – размышляла Рита Родригес, но Альберт Уэст уже отвечал на ее молчаливый вопрос:

– Сегодня утром, перед тем как выйти из дома, мне позвонил Десмонд Роджерс. Как вы догадываетесь, он знаком со многими богатыми коллекционерами. Один из них связался с ним. Он слышал, что Чарльз продает рукопись Иосифа Аримафейского и уже получил несколько очень хороших предложений от бессовестных коллекционеров.

– Он продает рукопись! – Бенет не смог скрыть удивления.

– Мне так сказали. – Альберт Уэст выглядел опустошенным и успокоенным. – Это то, что я знаю. Других доказательств, кроме тех, что я выложил, у меня нет. Это то, что я слышал от Десмонда. Но, если честно, все это имеет большой смысл. Подчеркиваю, больше мне вам сказать нечего. Мне можно уйти? В час у меня встреча с председателем моего отделения.

– Да, только один вопрос, – сказал Бенет. – Вы помните точную дату, когда последний раз говорили с Джонатаном Лайонсом?

– Думаю, это был вторник накануне его смерти, но не уверен.

«Он отвечает уклончиво», – подумала Рита и рискнула задать вопрос, который мог бы вызвать у нее проблемы с Саймоном Бенетом.

– Не беспокойтесь, профессор Уэст, – сказала она успокаивающе, – мы проверим ваши телефонные звонки, и, если вы ошибаетесь, мы узнаем об этом.

Краем глаза она заметила свирепый взгляд Бенета, но Альберт Уэст снова сел на стул.

– Полное раскрытие, – сказал он теперь высоким голосом. – Как я вам говорил, я был в горах Адирондак за неделю до смерти Джонатана. Хотел остаться там до вторника, но было очень жарко и влажно, поэтому я решил вернуться в понедельник. Мне было очень любопытно, что нашел Джонатан, поэтому я неосознанно проехал через Нью-Джерси, думая позвонить ему и спросить, можно ли заехать.

– Во сколько это было? – спросила Рита.

– Было гораздо позже, чем я думал. Я проехал мимо Мауа немногим ранее девяти.

– Вы были у профессора Лайонса вечером, когда его убили? – спросил Бенет.

– Нет. Я вспомнил, что Джонатан не любит сюрпризов. Подумав, я решил, что мой визит может оказаться неуместным, поэтому уехал домой.

– Вы ему звонили, спрашивали, можно ли заехать? – потребовала ответа Рита.

– Нет. Я рассказал об этом только потому, что звонил, проезжая мимо дома Лайонсов. Это на тот случай, если кто-то проверит, где я находился в то время.

– Профессор Уэст, кому вы звонили?

– Я звонил Чарльзу Михаэльсону. Он не ответил, и я не оставил сообщения на автоответчике.

Глава 49

После ланча Мария и Эльвира вернулись к Уилли дожидаться Лилиан. Эльвира принесла мужу сэндвич и кофе. Остаток дня они просидели в фойе. В пять Уилли озвучил общее мнение:

– Если Лилиан встречается с Ричардом, чтобы продать ему эту рукопись, то не слишком ли долго? – прокомментировал он, вставая и разминая застывшие ноги.

Мария кивнула. За ланчем она пыталась поддерживать разговор, но чувствовала страшное разочарование от сообщения Лилиан на автоответчике Ричарда. В ней умерла слабая надежда, что если открыть карты, то удастся уговорить Лилиан вернуть рукопись. Теперь она сомневалась, что разоблачения Лилиан как продавца, а Ричарда как покупателя рукописи будет достаточно для возбуждения уголовного дела против них обоих.