Алан произвел невежливый и неодобрительный звук и отвернулся, словно хотел отделить себя ото всех прочих.
Чувствуя, словно все это происходит во сне, Лиз пересекла гостиную, нагнулась и извлекла нож из тайника в софе.
– Будь осторожна с этой вещью, – сказал Старк. Голос звучал очень устало и очень серьезно. – Твои дети сказали бы тебе то же самое, если бы умели говорить.
Она осмотрелась вокруг, убрала волосы с лица и увидела, что Старк показывает револьвером на Тада и Уильяма.
– Я очень осторожна! – сказала она дрожащим прерывистым голосом, близким к слезам. Она отворила дверь у стеклянной стене гостиной и вышла под навес, в лоджию. Там уже сидели полдюжины воробьев. Они разделились на две группы, по три, когда она приблизилась к ним, но не улетели, а только слегка отодвинулись.
Алан заметил ее секундное замешательство при встрече с воробьями, затем рукоятка ножа проскользнула между ее пальцами, и кончик лезвия точно перпендикулярно вошел в дерево, словно отвес. Алан глянул на Тада и заметил, как тот внимательно следит за ней. После этого Алан перевел взгляд на Старка.
Тот тоже внимательно следил за Лиз, но на его лице не было удивления или подозрения, и вдруг дикая мысль пронзила сознание Алана Пэнборна: «Он не видит их! Он не помнит, что он писал на стенах квартир, и он их не видит сейчас! Он не знает, что они существуют!»
Затем Алан осознал, что Старк, в свою очередь, смотрит на него, оценивая выражение лица шерифа.
– Почему ты смотришь на меня? – спросил Старк.
– Я хочу убедиться, что запомнил, что такое настоящее уродство, – сказал Алан. – Я, возможно, захочу рассказать моим внукам об этом как-нибудь.
– Если ты не закроешь свой поганый рот, тебе не придется беспокоиться насчет внуков, – объявил Старк. – Нисколько. Ты хочешь поиграть с огнем, шериф Алан. Это не очень мудро.
Лиз швырнула нож за лоджию. Когда она услышала, как он падает на землю в кустарнике, ниже от дома ярдов на двадцать пять, она действительно начала рыдать.
– Давайте все поднимемся на второй этаж, – предложил Старк. – Там кабинет Тада. Я полагаю, тебе понадобится пишущая машинка, старина?
– Нет, не для этого, – ответил Бомонт. – Ты хорошо же это знаешь.
Улыбка тронула съеденные губы Старка.
– Я?
Тад показал на карандаши, высовывающиеся из его нагрудного кармана.
– Этими я пользовался, когда хотел вернуть контакт с Алексисом Мэшином и Джеком Рэнгли.
Старк выглядел глупо удовлетворенным.
– Да, это правильно. Я просто подумал, что на этот раз ты захочешь сделать это по-другому.
– Не по-другому, Джордж.
– Я привез свои собственные, – сказал Старк. – Три коробки. Шериф Алан, почему бы тебе не быть хорошим мальчиком и не выйти к моей машине, чтобы достать их. Они в ящике для перчаток. А мы все посмотрим за детками. – Он глянул на Тада, залился своим пронзительным смехом и покачал головой. – Ну и собака же ты, Тад!
– Это точно, Джордж, – сказал Бомонт. Он чуть улыбнулся. – Я собака. И ты тоже. И ты не сможешь научить старых собак новым трюкам.
– Ты рад вернуться к этому, старина? Неважно, что ты скажешь, часть тебя просто рвалась к этому всегда. Я вижу это по твоим глазам. Ты хочешь этого.
– Да, – просто ответил Тад, и Алан не сомневался, что Бомонт не лжет.
– Алексис Мэшин, – сказал Старк. Его желтые глаза слабо мерцали.
– Точно, – согласился Тад, и теперь и его глаза начали мерцать. – «Зарежь его, пока я стою здесь и смотрю».
– Ты помнишь! – воскликнул Старк и начал смеяться. – Я хочу увидеть поток крови. Не заставляй меня повторять дважды".
Теперь уже они оба начали смеяться.
Лиз смотрела то на Тада, то на Старка, затем только на мужа, и кровь отхлынула с ее щек, потому что она не могла найти различие между ними.
И все они сразу ощутили, что край утеса стал еще ближе, чем раньше.
Алан вышел за карандашами Старка. Его голова была в машине всего какой-то момент, но ему показалось, что намного дольше, и он был очень рад вынуть ее наружу снова. В машине царил запах чего-то тяжелого и неприятного, что действовало слегка опьяняюще. Погружение в недра «Торнадо» Джорджа Старка напоминало просовывание головы в дверь чердака, где кто-то разбил бутыль хлороформа.
«Если это запах снов, – подумал шериф, – я никогда не пожелаю иметь еще хотя бы один подобный сон».
Он постоял мгновение сбоку черного автомобиля, держа в руках коробки «Бэрол» и взглянул на подъездную дорожку.