Имортист

Конечно, у меня календарь есть не только в компьютере, несколько человек из службы канцелярии президента работают, можно сказать, живыми календарями: держа перед глазами даты, намеченные встречи, тщательно раздвигая их по времени, чтобы не только не наползали одна на другую, но и поддерживали мой настрой в течение всего длинного рабочего дня: вслед за трудным разговором с президентом Молдовы сразу же награждение знаменитого скрипача высшим орденом и рукопожатие самого президента, встреча с патриархом церкви, который будет настаивать на замене политруков в армии на священников, затем пресс-конференция для иностранных корреспондентов по проблемам нефтепровода в Западную Европу…

Отец категорически отказывается переезжать в квартиру получше. Заявил, что это сын у него – президент, а он как был пенсионером, так и остался, с каких это заслуг такие льготы, а за чужой счет не станет… И не спорь, сынок, ты хоть и не чужой, но у меня своя гордость, живу только на то, что зарабатываю сам. Но ты не обижайся, можешь приходить в гости со своим пирогом, с конфетами, даже шампанским. А ушицу я сварю сам…

Я взглянул на часы, с преогромным трудом преодолел сильнейшее желание хорошо перекусить, вообще позавтракать, пожрать от пуза, со вздохом упал на пол и отжимался до тех пор, пока не разогрелся, как Батарадз в драке, руки задрожали, упал лицом в тонкий ковер.

Мы с чувством полнейшего интеллектуального превосходства хихикали над фразой тупого Митрофанушки из «Недоросля», где он заявляет: «Не хочу учиться, хочу жениться», но это всего лишь более ранний вариант нашего «Принимайте меня таким, каков я есть», то есть вот такое я говно и вовсе не стремлюсь становиться лучше, ибо для этого надо учиться, стараться, горбатиться, отжиматься хотя бы от пола, мало будет времени на бабс, кайф, расслабоны, оттяг…

Звякнул телефон, я тронул клавишу, появилось лицо Александры, в глазах сразу же появилась тревога:

– Господин президент, что с вами?..

– Ничего, – буркнул я, – а в чем дело?

– Вы весь мокрый!

– А каким я должен быть, – огрызнулся я. – Слабый я вот такой, понятно?.. Десять раз отжался и морду еле поднял.

От динамиков возле монитора донесся вздох облегчения:

– Фу-у-у… а то когда у вашего предшественника такое лицо, то сразу вызывали врачебную бригаду.

– Брысь, – сказал я, – у вас что, дистанционные датчики моего пульса?

Она смолчала, исчезла, я с холодком понял, что, вполне возможно, так оно и есть. У президента нет ничего личного, от него слишком много в стране зависит, чтобы ему позволили что-то сохранить в качестве личного или даже интимного.

Сердитый и встревоженный, одно дело высочайшим указом вводить тотальное наблюдение, другое – самому оказаться наблюдаемым, потащился в ванную, встал под душ, уже наловчился пользоваться всеми прибамбасами, потом побрился, сходил перекусил.

Засилье тупости, продолжал мозг вести начатую мысль, привело к захвату ею всего, что создано светлыми умами: по телевидению идут пошлейшие шоу, компьютерные технологии используются для создания новых игр и зрелищ, а самые большие деньги отпущены на создание виртуальных женщин.

Уже ясно: с таким человечеством до звезд никогда не добраться. Даже до ближайших планет – вряд ли. Но мы сумели обывателя поймать на сладкий крючок имортизма, чтобы он надеялся на продление своей сытенькой ничтожной жизни до бесконечности, чтобы и потом все так же смотреть шоу, жрать от пуза, трахать виртуальных женщин, что будут становиться все реальнее, все ощутимее, все виртуознее…

Чтобы достичь этой цели, обывателю приходится на какое-то время отдать ученым и деятелям культуры те места, которые сейчас занимают шоумены и поп-звезды. Он полагает, что это ненадолго, мы ведь обещаем, что имортизма достигнем при жизни уже этого поколения, но дело даже не в том, что при жизни этого вряд ли достигнем, хотя, конечно же, когда-то достигнем… дело в том, что, наученные горьким опытом, хрен отдадим судьбу рода человеческого в зависимость от большинства голосов. Большинство… да всем понятно, что представляет из себя большинство.

Отныне и навеки человечеством будут править только лучшие умы, а не те клоуны, что лучше сумели угодить большинству. Это нужно повторять и повторять, потому что пока эта мысль кажется слишком крамольной, а ее надо сделать обычной, само собой разумеющейся, чтобы именно ее считали единственно верной, а все остальное – бредом пьяной кухарки.