Одно время самым писком считалось отбеливать кожу лица и выращивать клыки, мол, дети Дракулы. Так делали бывшие панки и готы, потом пришла мода на гоблинов, троллей, кобольдов…
Из всех знакомых женщин, к моему удивлению, избежала крайностей разве что Алёна. То ли потому, что сама давно директор преуспевающей клиники пластической хирургии, то ли потому, что ориентируется на умеренное «секси», а уж там даже при всей умеренности разнообразие нарастает с такой скоростью, что куда там оркам, инопланетянам или готам. Орки — на любителя, а секси… секси в цене всегда среди людей нормальных и не шибко замороченных поисками чего-то непонятного в привычном.
Я вздрогнул, задумавшись, когда гул голосов стал громче. Василию Петровичу со всех сторон сыпались советы, он внимательно слушал, хотя каждое слово пишется аппаратурой, потом автоматика сама отделит предложения от пустого трепа и выдаст их в распечатанном виде директору арт-хауса на стол. Тому остается только отсеять дельные от сделанных в веселом настроении.
Одри села со мной рядом, настолько реальная, что в самом деле стирается грань между онлайном и офлайном, шепнула на ухо:
— Видишь, зачем нужен шикарный кабинет?
— И зачем?
— Принимать друзей, — сказала она наставительно.
— Это сотрудники.
— А что, сотрудники не могут быть друзьями?
— Ты права, — сказал я, сдаваясь. — Это в самом деле больше друзья, чем сотрудники.
Тимур и Роман с фужерами в руках, развалившись в креслах, смотрятся так, словно на званом вечере, да и Скопа с Гулько, даже Василий Петрович при всей деловитости все же больше смахивают на сенаторов на отдыхе, чем на служащих в разгар рабочего дня, пусть и директоров.
Тимур поднялся, красивый, импозантный и приятно улыбающийся, раскланялся с кем-то на другом конце стадионного кабинета, поднял фужер над головой, как статуя Свободы факел.
— Новость!.. Очень хорошая новость!.. Из нашей лаборатории сегодня сообщили, что удалось добиться уплотнения записи. Теперь на квадратный микрон будут всобачивать столько, сколько раньше… ха-ха… на квадратную сотку!
Ему захлопали, он поклонился и выпил до дна. Ему похлопали снова, Василий Петрович спросил:
— Это значит, мы в шаге от создания чипа, что напрямую будет связывать нас с инетом?
Тимур ответил с вежливым поклоном, очень довольный и улыбающийся, как Владимир Красное Солнышко:
— Не только с инетом.
Роман спросил быстро:
— А что еще?
— И друг с другом, — сообщил Тимур.
Роман вскинул брови:
— Но друг с другом связывает и вай-фай-ту?
Тимур улыбнулся шире:
— Все дело в пропускной способности. Как вы знаете, а вы знаете, да?.. мозг человека состоит из десяти миллиардов нейронов, что на языке компьютеров выполняют функции памяти. Он, увы, работает на химической природе, как вы тоже знаете или хотя бы догадываетесь. Я уверен, многие догадываются! Его быстродействие на уровне сотой доли секунды, а скорость передачи информации аж тридцать метров в секунду. Это много… если не сравнивать с компом. Там миллиарды операций в секунду, а передает сигналы со скоростью триста тысяч километров в секунду. Это значит, что вы сможете передавать не только слова, но и образы, чувства, звуки, запахи… словом, ощущения.
Роман сказал довольно:
— Здорово!.. Да, все зависит от пропускной способности. А когда не ручеек, а целая Ниагара… круто.
Скопа пробормотал:
— Круто-то круто… гм…
Тимур удивился:
— А что тебе не так?
— Все так, — ответил Скопа, — только… гм… когда я с тобой или с кем-то общаюсь по вэбкаме, я могу сидеть без штанов. Главное, чтобы в костюме и при галстуке. Я-то знаю, где проходит рамка экрана! Но когда вот так… гм… это ж меня будут видеть всего.
Гулько сказал злорадно:
— Придется надевать штаны.
— Придется, — согласился Роман кротко. — Все время придется.
Наступило странное молчание, по лицам заметно, что начали задумываться, только Тимур спросил бодро:
— Ну и что? Не будешь распускаться!
— Да, — снова согласился Скопа, он редко когда с кем спорил, — да, конечно… Но теперь часто… гм… общаемся. И что теперь, когда придет чип М-двестисороковой?
— Придется все время снимать и надевать, — хохотнул Тимур. — Или все время быть при штанах и галстуке. Попался!
Скопа ничего не ответил, только печально улыбнулся, а Гулько пробурчал: