ОНО

Хотя Патрик почти ничего не боялся в общепринятом смысле слова (сложно бояться «нереальных» вещей), была одна вещь, которая могла наполнить его брезгливым отвращением. Однажды, когда ему было семь лет, он, купаясь в озере Брюстер, вышел из воды и обнаружил на животе и на ногах четыре или пять присосавшихся пиявок. Он успел докричаться до хрипоты, прежде чем отец снял с него пиявок.

Теперь благодаря мгновенному озарению он понял, что эти штуки – какая-то новая разновидность пиявок, летающих пиявок. Они заполонили его холодильник.

Патрик стал кричать и колотить по существу на его руке, которое раздулось уже до размеров теннисного шарика. После третьего удара оно на мгновение оторвалось с тем же чавкающим звуком. Кровь – его кровь – ручьем хлынула на руку, но слепая желеобразная голова существа все еще держалась за его руку. Чем-то она напоминала голову птицы, заканчивалась узким клювоподобным образованием, но этот клюв был не сплющенным и заостренным, а круглым и прямым, как хоботок москита. Хоботок был воткнут в руку Патрика.

Продолжая кричать, он сжал существо пальцами и выдернул хоботок из своей руки. Хоботок легко вышел из раны. Из нее хлынула кровь, смешанная с какой-то желтовато-белой жидкостью, похожей на гной. В его руке осталось отверстие размером с десятицентовик. Боли не чувствовалось.

Разорванное пополам существо продолжало извиваться и искать, во что бы воткнуть хоботок у него на руке.

Патрик швырнул его на землю, повернулся и едва успел схватиться за ручку «Аманы», как из нее вылетело множество таких же существ. Они облепили его руки, шею, лоб. Подняв руку ко лбу, Патрик заметил на своей ладони четырех наливающихся кровью тварей.

Боли не было.., лишь странное чувство пустоты. Колотя своими облепленными пиявками руками по шее и голове, дико вопя, Патрик думал: Это нереально, просто дурной сон, не бойся, это нереально, нет ничего реального...

Но кровь, бьющая из раздавленных пиявок, казалась достаточно реальной, как и жужжание их крыльев.., и его отчаяние.

Одна из них упала за ворот его рубашки и прилепилась к телу. Пока он отчаянно колотил по ней и смотрел, как по рубашке расплывается кровавое пятно, еще одна присосалась к его правому глазу. Патрик закрыл глаз, но бесполезно: тварь вонзила свой хоботок в глазное яблоко и начала медленно выцеживать из него жидкость. Патрик почувствовал жар в глазу, который медленно сжимался в глазнице, и завопил опять. При этом другая пиявка залетела в его рот и уселась на языке.

Все это было совершенно безболезненно.

Размахивая руками и крича, Патрик побрел к разбитым машинам. Над ним кружились паразиты. Напившись, некоторые из них взрывались, как воздушные шарики, при этом они окатывали мальчика его же кровью – примерно по половине пинты каждая. Пиявка у него во рту росла, и он открыл рот: единственной его мыслью было то, что она не должна взорваться внутри, не должна.

Но так и случилось. Патрик выплюнул кровь вместе с остатками тела пиявки, как кровавую рвоту, упал на мелкий гравий и стал кататься по нему, продолжая вопить. Постепенно его собственные крики стали казаться ему слабыми и отдаленными.

Перед тем, как потерять сознание, Патрик увидел фигуру, вышедшую из-за разбитых автомобилей. Сначала он решил, что это, наверное, какой-то парень, может быть, Мэнди Фазио, и сейчас его спасут. Но потом он увидел, что лицо пришедшего переливается, как воск. Иногда оно, казалось, затвердевало и приобретало похожие черты, но тут же снова начинало меняться, как будто бы его обладатель не мог окончательно решить, в кого же ему превратиться.

– Здравствуй и прощай, – произнес булькающий голос внутри этого странного существа, и Патрик попытался закричать опять. Он не хотел умирать, он не мог умереть, будучи единственным «реальным» человеком. Если он умрет, весь мир умрет вместе с ним.

Существо схватило Патрика за руки, облепленные пиявками, и потащило его к Барренсу. Холщовая школьная сумка мальчика, все еще висевшая на шее, волочилась за ним по земле. Патрик, еще пытаясь закричать, потерял сознание.

Оно вернулось к нему лишь на мгновение – в темном, мокром и затхлом подземелье, где Оно готовилось начать свою трапезу.

6

Сначала Беверли не могла взять в толк, что происходит с Патриком. Он начал так странно молотить руками, танцевать и вопить. Она осторожно встала, держа в одной руке рогатку, а в другой два шарика. Патрик ковылял по тропинке, не переставая оглушительно вопить. В этот момент Беверли стала как две капли похожей на ту хорошенькую женщину, которой ей предстояло стать в будущем, и если бы Бен Хэнском увидел ее, его сердце могло бы этого не выдержать.