ОНО

Она выпрямилась во весь рост и высоко подняла голову, широко открыв глаза. Ее волосы, заплетенные в две косички, были аккуратно перевязаны двумя маленькими красными бархатными веревочками, которые она купила в магазине Дали за десять центов. Ее поза была воплощением готовности и чуткости, как у кошки или рыси. Она перенесла вес тела на левую ногу, наполовину развернув туловище в сторону Патрика, и штанины ее выцветших шортов, приподнявшись, открыли края желтых хлопчатобумажных трусиков. Ее мускулистые стройные ноги были красивыми, несмотря на многочисленные ссадины, царапины и следы грязи.

Это уловка. Он увидел тебя, решил, что не сможет тебя поймать по-честному, и пытается выманить обманом. Не ходи за ним, Бев!

Но другая часть ее сознания говорила, что в его криках слишком много боли и отчаяния. Она хотела видеть, что происходит с Патриком – если с ним действительно что-то происходит – вблизи. Но больше всего ей хотелось бы, чтобы она пошла в Барренс другой дорогой и не наткнулась на компанию Бауэрса.

Патрик смолк. Минуту спустя послышался голос – и это, Бев знала это, было плодом ее воображения, – голос ее отца, говорящий:

«Здравствуй и прощай». В этот день ее отца даже не было в Дерри: в восемь часов он вместе с Джо Тэммерли поехал в Брунсвик за грузовиком «чеви». Она потрясла головой, чтобы стряхнуть это наваждение. Голос больше ничего не говорил. Определенно ей показалось.

Она вышла из кустов на тропинку, в любой момент готовая пуститься наутек от хитреца Патрика. Ее чувства обострились до степени чуткости кошачьих усов. Она посмотрела под ноги и ужаснулась. Земля была залита кровью.

Поддельная кровь, -настаивал здравый смысл. – Сорок пять центов у Дали. Будь бдительна, Бев!

Она опустилась на колени, коснулась крови пальцами и поднесла их к глазам. Кровь была настоящей.

Вдруг ее левой руки коснулось что-то горячее. Она посмотрела на нее и увидела что-то, напомнившее репейник. Но это был не репейник. Репейник не трясется и не вибрирует. Эта вещь была живой, и мгновение спустя Бев поняла, что она кусает ее. Девочка наотмашь ударила по пиявке. Та взорвалась, обрызгав Бев ее собственной кровью. Она сделала шаг назад и увидела, что это еще не все – бесформенная голова существа продолжала висеть у нее на руке и сосать кровь.

Пронзительно вскрикнув от страха и отвращения, она схватила пиявку рукой. Из раны показался хоботок, с которого капала кровь. Теперь Беверли поняла, откуда взялась кровь на земле... Она посмотрела на холодильник.

Его дверца теперь была захлопнута на защелку, но несколько паразитов еще продолжали сидеть на ржавой потрескавшейся поверхности. Одна из тварей раскрыла свои перепончатые крылья и полетела к ней.

Бессознательно Беверли положила один из стальных шариков в ремень рогатки и оттянула резинку. Мышцы ее левой руки напряглись, и из раны в ней начала сочиться кровь. Она автоматически выпустила резинку рогатки.

Черт! Промазала! -подумала она, когда рогатка выстрелила и стальной шарик понесся к цели, ослепительно сверкая в лучах сеянца. Потом она говорила остальным Неудачникам, что она наверняка промахнулась, точно так же, как игрок в кегли иногда наверняка знает, что промахнулся, едва выпустив шар, но потом шарик изменил направление. Это произошло за долю секунды, но она ясно видела, что он действительно изменил направление, попал в тварь и разнес ее на мелкие кусочки. Тропка покрылась множеством желтых капелек.

Беверли отступила с широко открытыми глазами и побледневшим лицом. Ее взгляд был прикован к остальным пиявкам, сидевшим на «Амане». Но остальные паразиты, казалось, не обращали на нее никакого внимания, продолжая безмятежно ползать взад и вперед, как осенние мухи.

Она развернулась и побежала.

Стараясь не поддаваться одолевшей ее панике, она время от времени оглядывалась через плечо, держа в руке рогатку. На дорожке и росших по ее сторонам кустах были следы крови, как будто Патрик бежал, шарахаясь из стороны в сторону.

Беверли снова оказалась среди старых автомобилей. Перед ней была большая лужа крови, которая постепенно впитывалась в почву. На земле были следы борьбы, вдаль уходили два длинных следа от чьих-то ног, волочившихся по земле.

Беверли остановилась и перевела дух. Она с облегчением заметила, что кровь из раны уже почти перестала течь, хотя вся рука была в крови. Теперь рука начинала болеть, в ней появилось ноющее ощущение, как во рту после визита к зубному, когда заканчивается действие обезболивающего.