— На случай, если вдруг уроню папку на пол и кто-нибудь увидит, что в ней пусто, — мямлю я. — Вот и подумала насчет письма. Ладно, не важно, все это чепуха.
Я пытаюсь взять письмо, но Джек отодвигает его подальше от меня.
— «Из офиса Эрнста П. Леопольда…» — читает он вслух, и, судя по виду, тает от восторга. — Вижу. Он желает заказать шесть тысяч ящиков «Пэнтер-колы». Выгодный клиент этот Леопольд!
— Для корпоративной вечеринки, — объясняю я. — Обычно они пьют пепси, но недавно кто-то из сотрудников попробовал «Пэнтер-колу» и ему так понравилось…
— …что они немедленно переключились на нее, — договаривает Джек. — «Могу добавить, что восхищен всей продукцией вашей компании и последнее время ношу только спортивный костюм „Пэнтер“, самый удобный из всех, что мне доводилось иметь».
Он переводит взгляд с письма на меня, и, к моему удивлению, его глаза влажно поблескивают.
— Знаете, Питу бы это понравилось.
— Питу Ледлеру? — нерешительно уточняю я.
— Да. Именно он придумал трюк с Леопольдом. — Он сворачивает письмо. — Можно я возьму его на память?
— Конечно… — киваю я растерянно.
Он кладет письмо в карман, и мы снова молчим.
— Итак, — суховато начинает Джек, — вы порвали с Коннором?
Я вздрагиваю от неожиданности. И не знаю, что сказать.
— Итак, — отвечаю я в тон, вызывающе вскинув подбородок, — вы решили остаться?
— Да… видите ли… — Он принимается внимательно изучать собственную ладонь. — Я подумал, что стоит поближе познакомиться с нашими европейскими филиалами. А как насчет вас?
Значит, он ждет признания, что я бросила Коннора из-за него? Черта с два! Не дождется!
— По той же причине, — киваю я. — Европейские филиалы.
Уголки губ Джека дергаются в нерешительной улыбке:
— Понятно… И вы… в порядке?
— В полном. Мало того, наслаждаюсь свободой и одиночеством. — Я широко раскидываю руки. — Ну, знаете, равноправие, приспособляемость…
— Здо?рово. Что ж, в таком случае, возможно, сейчас не самое подходящее время для… — Он замолкает.
— Для чего? — спрашиваю я, пожалуй, чересчур поспешно.
— Понимаю, что пока вам нелегко. Сердечные раны, и все такое, — осторожно поясняет он. — Но я тут подумал…
Он снова останавливается. Тишина длится бесконечно долго, и я чувствую, как грохочет мое сердце.
— Не хотите как-нибудь-поужинать со мной?
Он пригласил меня! Пригласил на ужин!
На несколько секунд я лишаюсь дара речи.
— Д…да, — выговариваю я наконец. — С удовольствием.
— Прекрасно. Вот только… Моя жизнь последнее время несколько… осложнена. А с ситуацией в нашем офисе… — Он разводит руками. — Лучше не распространяться об этом.
— О, совершенно с вами согласна, — киваю я. — Осмотрительность не помешает.
— Тогда… Скажем… как насчет завтрашнего вечера? Согласны?
— Завтра вечером я свободна.
— Я заеду за вами. Если пришлете адрес электронной почтой. В восемь?
— В восемь.
Увидев меня, Свен вопросительно приподнимает брови, но я молчу. Возвращаюсь в отдел маркетинга, изо всех сил пытаясь выглядеть спокойной и безразличной. Но в животе пузырьками шампанского бурлит возбуждение, а непослушный рот то и дело растягивается в глупейшей улыбке.
О Боже. О Боже! Я буду ужинать с Джеком Харпером. Поверить невозможно…
И кого я дурачу? Знала ведь, что так и будет. Знала с той минуты, как услышала, что он не улетел в Америку.
12
Никогда еще не видела Джемайму такой возмущенной.
— Он знает все твои секреты? — повторяет она с таким ужасом, словно я только что гордо объявила о свидании с серийным убийцей. — И как это получилось, спрашивается?
— Наши места в самолете оказались рядом, вот я и рассказала ему о себе все.
Я присматриваюсь к своему отражению в зеркале и выщипываю очередной волосок из бровей. Семь часов. Я уже успела принять ванну, высушить волосы и сейчас занимаюсь макияжем.
— И теперь он пригласил ее на ужин, — вздыхает Лиззи, по привычке обхватив руками колени. — Ну разве не романтично?
— Ты, кажется, шутишь, — догадывается Джемайма, праведный гнев которой дошел до точки кипения. — Скажи, что это шутка!
— Конечно, не шучу. А в чем проблема?
— Ты встречаешься с человеком, который знает о тебе все?
— Да.
— И еще спрашиваешь, в чем проблема! — взвизгивает Джемайма. — Ты с ума сошла?