Ты умеешь хранить секреты?

— Вот уж нет.

— Так и знала, что ты к нему неравнодушна, — повторяет Лиззи в миллионный раз. — Так и знала. С того самого момента, когда ты стала поминутно вспоминать о нем. — Она подходит к зеркалу. — На твоем месте я бы оставила правую бровь в покое.

— Правда?

— Эмма, с мужчинами нельзя откровенничать! Ты не должна открываться им до конца! Мама всегда твердила не стоит позволять мужчине рыться в твоей душе и в сумочке.

— Что поделать, уже поздно, — бросаю я чуть раздраженно. — Он все знает.

— В таком случае ничего не выйдет, — предрекает Джемайма. — Он никогда не будет тебя уважать.

— Будет.

— Эмма, — спрашивает Джемайма, терпеливо и почти сострадательно, — неужели не понимаешь? Ты уже проиграла.

— Не проиграла!

Иногда мне кажется, что Джемайма видит в мужчинах не столько людей, сколько инопланетных роботов, которых следует покорять всеми возможными средствами.

— Какая же ты подруга, Джемайма? — вмешивается Лиззи. — Всю жизнь встречаешься с богатыми бизнесменами, так неужели у тебя не найдется доброго совета для Эммы?

— Ладно, — устало машет рукой Джемайма и опускает сумочку. — Дело это безнадежное, но постараюсь помочь. — Она начинает загибать пальцы. — Прежде всего нужно выглядеть ухоженной и холеной.

— А почему, спрашивается, я выщипываю брови? — спрашиваю я, морщась.

— Прекрасно. Далее, ты должна интересоваться его хобби. Что он любит?

— Понятия не имею. Машины скорее всего. Насколько мне известно, у него на ранчо полно старых машин.

— Уже хорошо! — радуется Джемайма. — Делай вид, что обожаешь машины. Предложи съездить на выставку старинных автомобилей. По пути туда можешь пролистать автомобильный журнал.

— Не могу, — признаюсь я, наливая себе стаканчик расслабляющего старомодного хереса «Харвиз бристол крим». — Сказала ему в самолете, что ненавижу старые машины.

— Что?! — Джемайма угрожающе надвигается на меня, словно собираясь надавать пощечин. — Ты сказала мужчине, с которым встречаешься, что ненавидишь его хобби?!

— Но я ведь не знала, что буду встречаться с ним, верно? — оправдываюсь я, потянувшись к тональному крему. — Я действительно ненавижу старые машины. Их хозяева мне всегда кажутся ужасно спесивыми и самодовольными.

— При чем туг твоя ненависть? — взвивается Джемайма. — Прости, Эмма, но я ничем не могу тебе помочь. Это катастрофа. Ты во всех отношениях уязвима. Ты будто идешь на битву в ночной сорочке.

— Джемайма, это не битва, — парирую я. — И не шахматный чемпионат. Просто ужин в обществе приятного мужчины.

— До чего же ты цинична, Джемайма, — поддерживает меня Лиззи. — А я считаю, это так романтично! Идеальное свидание. Никакой неловкости, как бывает при первой встрече. Он знает, что нравится Эмме. Знает, чем она интересуется. Получается, они полностью совместимы.

— В таком случае я умываю руки, — объявляет Джемайма, покачивая головой. — Кстати, что ты наденешь? Где твой костюм?

Она с подозрением щурится. Черт, как-то нужно выпутываться.

— Платье, — поправляю я с невинным видом. — Черное платье. И босоножки с ремешками.

Я показываю на дверцу шкафа, где висит мое платье.

Джемайма еще больше настораживается. Я часто думаю, что из нее вышел бы идеальный надзиратель в концлагере.

— Попробуй только стащить что-нибудь у меня!

— Зачем! — негодующе восклицаю я. — Просто странно, Джемайма, можно подумать, у меня своей одежды нет!

— Прекрасно. Я очень рада. Что ж, желаю хорошо провести время.

Мы с Лиззи дожидаемся, пока ее шаги замирают в конце коридора. Входная дверь хлопает.

— Все! — с облегчением вздыхаю я, но Лиззи поднимает руку:

— Подожди.

Пару минут мы сидим неподвижно. Входную дверь тихо открывают.

— Она пытается нас поймать, — шипит Лиззи. — Эй! Кто там?!

— Это я, — пищит Джемайма, появляясь в дверях. — Забыла блеск для губ.

Она бросает взгляды во все стороны и, ничего не обнаружив, отступает.

— Вряд ли ты найдешь его здесь, — ехидно замечает Лиззи.

— Наверное. — Она снова оглядывает комнату. — Ладно. Приятного вечера.

Протопав по коридору, она снова закрывает дверь.

Мы отлепляем скотч от двери Джемаймы, и Лиззи тщательно отмечает место карандашом.

— Погоди, — приказывает она, когда я берусь за дверную ручку. — Внизу еще одна ленточка.