Кошачье кладбище

— Потом уж и микмаки сюда дорогу забыли. Кто-то из них, по слухам, увидел здесь Вендиго, злого духа. Ну и решили, что земля эта проклята. Как горевали, как убивались! Я-то по рассказам знаю, еще мальцом слыхивал. Мне Стенли Бушар рассказывал, а он соврет — недорого возьмет, так что не поручусь, правда ли это.

Луис знал лишь, что Вендиго — злой дух северных народов. На всякий случай спросил:

— А вы тоже считаете, что земля эта проклята?

Джад снова улыбнулся, во всяком случае, обозначил улыбку, и тихо сказал:

— Я считаю, что место тут опасное. Но не для кошек, собак или хомяков. Чего остановились, Луис? Продолжайте.

Луис опустил тяжелый пакет в яму, присыпал землей. Он устал и замерз. Комочки земли глухо били в пакет и с зловещим шорохом скатывались со скользких боков. Луис по-прежнему не жалел, что пошел за стариком, но былая бесшабашная радость уже иссякла, хотелось, чтобы это ночное приключение побыстрее кончилось. Ведь еще домой возвращаться, а путь неблизкий.

Но вот, наконец, пакета не видать, не слышно и зловещего шороха. Бросил последнюю лопату земли в могилу (СКОЛЬКО НИ КИДАЙ, ВСЕ РАВНО МАЛО, вспомнились ему слова дядюшки, похоронных дел мастера. Будто тысячу лет назад говорил. ВСЕЙ ЗЕМЛИ НЕ ХВАТИТ МОГИЛУ ЗАКИДАТЬ). Повернулся к Джаду.

— Не забудьте пирамидку сложить.

— Ох, Джад, устал я что-то…

— Ваша дочка любила кота. — Джад говорил тихо, но твердо. — И ей бы, небось, хотелось, чтоб все честь по чести…

— Пожалуй, вы правы, — вздохнул Луис.

Еще минут десять громоздил он горку камней, Джад подавал по одному. И впрямь получилось что-то вроде пирамиды, Луису было даже приятно видеть плоды своих трудов. Не хуже других, прикинул он, хотя при свете звезд не разберешь. Хорошо хоть, что Элли никогда этого не увидит. Рейчел поседеет в одночасье, только услышь она о топях да зыбучих песках. Хватит и того, что он здесь побывал.

— Обвалились почти все пирамидки-то, — заметил Луис, отряхиваясь. Присмотревшись, он увидел там и сям небольшие кучки камней. Джад, однако, позволял Луису брать только камни, выбранные из вырытой им могилы.

— И то: лет-то этому кладбищу не счесть.

— Ну, теперь все?

— Вроде все. — И старик хлопнул Луиса по плечу. — Молодцом! Славно поработали. Иного и не ожидал. Теперь можно и по домам.

— Джад… — заговорил было Луис, но тот, подняв кирку, двинулся к каменным ступеням. Луис схватил лопату и чуть не бегом припустил вслед. Но скоро перешел на шаг, решил не сбивать дыхание. Обернулся, но под елями было черным-черно, не разглядеть каменной пирамидки — памятника дочкиному коту Уинстону Черчиллю.

СЛОВНО ПУСТИЛИ КИНОЛЕНТУ НАЗАД, все теперь в обратной последовательности: миновали лес, за ним — поле, вот-вот покажется дом. Луис потерял счет времени. Часы так и остались в спальне на подоконнике, он снял их, ложась подремать. Сейчас он чувствовал, что неимоверно устал, изнемог, выдохся. Так уставал он лишь однажды, лет семнадцать тому, когда на летних каникулах решил поработать мусорщиком.

Шли они обратно тем же путем, но Луису ничего не запомнилось, только то, пожалуй, как запнулся, перебираясь через завал, думая — ни к селу ни к городу! — о Питере Пэне. Джад подхватил Луиса сильной, твердой рукой, и минутой позже они уже шли мимо последнего пристанища ДЫМКА, ТРИКСИ, КРОЛЬЧИХИ МАРТЫ. А вот уже и тропинка, по которой он хаживал не только с Джадом, но и со всей семьей.

Несмотря на усталость, ему, кажется, вспомнился сон с Виктором Паскоу, тот, в котором Луис бродил как лунатик. Но никакой связи с сегодняшним ночным путешествием не обнаружилось. Еще, помнится, мелькнула мысль: а путешествие-то небезопасно. Нет, не в старомодно-сентиментальном духе Уилки Коллинза, а всерьез, взаправду. Кровавые мозоли, которые он натер, находясь в состоянии почти что лунатическом, — меньшая из бед. Как он только не свернул шею, перебираясь через завал. Равно и Джад. Можно ли вообще разумно и логично толковать его поведение? Усталый мозг с готовностью отнес все странности за счет душевного потрясения и расстройства, вызванного смертью любимого всей семьей кота.

Наконец подошли к дому.

Подошли вместе, молча. Остановились. Ветер выл и стонал. Не говоря ни слова, Луис протянул Джаду кирку.